Жулик: грабеж средь бела дня
Шрифт:
Отверстие в бетонном перекрытии подвала было достаточно широким, чтобы при помощи электролебедки опустить в подвал газосварочное оборудование.
– Вы все еще кипятите? – хмыкнул профессиональный аферист, глядя на белесые клубы пара. – Тогда я иду к вам!
Леха Сазонов относился к той редкой категории людей, удивить которую было почти невозможно. Однако размах криминальной золотодобычи впечатлил даже его. Включив свет, Жулик внимательно осмотрел странный агрегат в центре подземелья, маленький блюминг для прокатки золотых пластин, штамповочный станок, верстаки, груды шлака… Особое внимание
Почему-то вспомнились слова «важняка» Точилина, сказанные им по пьяни в приморском кафе у отеля «Бельвю»: мол, у «какого-то русского», стоявшего за незаконной утечкой драгметаллов, и полуторамиллионная вилла в Ницце, и банковские ячейки в «Лионском кредите». Огромные груды шлака свидетельствовали: золота, выплавленного из радиационного оборудования за время существования мастерской, хватило бы не только на виллу в Ницце, но и на небольшой остров в Средиземном море.
А ведь шлак наверняка вывозился из подвала регулярно, и с такой же регулярностью покойный уже Бекетов доставлял сюда все новые цилиндры, печатные платы и микросхемы.
Впрочем, для точных подсчетов объемов золотодобычи не было времени. Действовать следовало быстро, но не без лишних движений. Именно так и работал профессиональный аферист: внутри его словно бы стучал маятник, отстукивая ритм и время ограбления.
– Не прячьте ваши денежки по банкам и углам! – молвил Сазонов назидательно и, подкрутив форсунку, щелкнул зажигалкой – язычок пламени с тихим гудением ударил из горелки.
Прикинув объем работы, он цветным мелком очертил овал вокруг медного штурвала и принялся за дело. И хотя металл был очень прочен, дело потихоньку продвигалось: спустя полчаса Жулик уже любовался золотовалютными запасами, любовно собранными «новыми русскими» из Индокитая.
– М-да, – только и сумел вымолвить он.
Содержимое сейфа невольно воскрешало в памяти старые советские карикатуры на финансовых акул с Уолл-стрита, изображавшие буржуинов на тугих мешках со знаком доллара, рядом с открытыми сейфами, из которых высыпались желтые кругляки. Человеку, владевшему такими богатствами, требовался непременный комплект из цилиндра, смокинга и миллионерской сигары во рту. Только вот желтые кругляки, как наверняка знал Сазонов, были небезопасными для здоровья их владельца…
Вытряхнув из целлофанового пакета одну монетку, Жулик мельком взглянул на нее. Все сходилось. На лицевой стороне блестел выпуклый профиль Николая II и мелкая надпись по кругу. На оборотной вырисовывалось четкое изображение двуглавого орла и легенда старославянской вязью: «ИМПЕРIАЛЪ. 10 РУБЛЕЙ ЗОЛОТОМЪ. 1915 ГОДЪ».
Теперь предстоял самый ответственный момент: подъем содержимого сейфа на поверхность. Очень кстати пришлись холщовые мешки, в изобилии лежавшие в подземелье; ведь радиоактивный электронный лом привозился именно таким способом. Работа по перекладыванию золотовалютных ценностей из сейфа в мешки была хотя и приятной, но довольно утомительной. Леха управился лишь минут через двадцать. Наверху заурчал электроподъемник «Урала», и вскоре весь груз, связанный единой гирляндой, пополз в узкое отверстие над головой Сазонова. Гирлянда оказалась тяжелой и длинной: шесть пятидесятикилограммовых
Следом за грузом поднялся и Жулик. Вынырнув из клубов пара, словно ежик из тумана, он споро помог Рите сложить награбленное в кунг.
– Теперь не мешало бы вернуть все в исходное положение, – молвил он.
– Ты имеешь в виду все эти железки? – уточнила воровка, подразумевая газосварочный аппарат и парогенератор. – Улики все-таки. Хочешь убрать, чтобы ментам никаких концов не оставить?
Жулик несколько минут помолчал, давая подруге возможность самой осознать идиотизм вопроса.
– Какие улики, Пиля? Кто на нас в ментуру заявит? Вьетнамцы? Или Голенков?
– Точно! И как это я сразу…
– Я имею в виду иное, – перебил Сазонов. – Котлован на проезжей части создает аварийную ситуацию. Не надо рыть яму другому… На дырку в бетонной плите следует положить щит, яму аккуратно засыпать песком. А насчет этих железок… Рита, ты ведь знаешь мои принципы: я никогда не выставляю терпилу, не оставив ему хоть что-то взамен. Газосварочный аппарат я великодушно дарю теперешним хозяевам подпольного монетного двора. Уж не знаю, кто именно этим завладеет, Голенков или вьетнамцы, но у меня появится надежда, что люди будут добывать себе хлеб насущный честным трудом. А парогенератор мы похороним прямо в котловане. Может, лет через триста археологи раскопают… Будут хоть знать, как их далекие предки грабежи средь бела дня устраивали!
Спустя минуту на отверстие в бетонной плите плотно лег загодя приготовленный дощатый щит. Засыпка котлована землей (в которой действительно оставили парогенератор) заняла минут десять – выкапывать яму было много трудней. И лишь когда на сером асфальтовом полотне зажелтела рыхлая песчаная заплата, Леха уселся за руль.
– Компрессорную установку я тоже оставлю на память, – бросил он и, высунувшись из кабины, предупредил: – Рита, ограждения и дорожные знаки не трогай! Пусть еще постоят. Мало ли что…
– А теперь что? – спросила Пиляева, усаживаясь в кабину.
– А теперь, Пиля, мы можем подбивать результаты. День выдался хороший, трудовой… на свежем воздухе. И день этот прожит не зря. Раскрыто особо опасное преступление по незаконному обороту драгоценных металлов. Радиоактивных вещдоков у нас целых три центнера. Есть, правда, и другие улики… Я о валюте. Но эта валюта пойдет на выплату премиальных тем самым людям, которые и избавили общество от опасных вещдоков, – заключил Леха и улыбнулся; теплое чувство было вызвано творческим удовлетворением художника, полностью воплотившего свой замысел.
Впрочем, замысел этот не ограничивался ограблением подпольного монетного двора; ограбление было лишь первым пунктом в блистательном плане Жулика…
– Лешенька, что это такое? – строго спросила Александра Федоровна, глядя на сына поверх очков.
– Это деньги, мама.
Сняв очки, старушка тщательно протерла линзы носовым платком, проверила их на свет, протерла еще раз и, водрузив на нос, недоверчиво взглянула в раскрытый мешок.
Зрелище было впечатляющее. Тугие пачки со стодолларовыми купюрами лежали вперемежку с фиолетовыми пачками банкнот по пятьсот евро. Объем мешка наводил на мысль, что эти кредитки удобней считать на вес, чем пересчитывать их, слюнявя пальцы. Так много денег, собранных в одном месте, Александра Федоровна за свою жизнь ни разу не видела.