Жулик: грабеж средь бела дня
Шрифт:
– Откуда у тебя столько денег, Лешенька?
– Моральная компенсация, мама.
– Что за компенсация? – Старушка непонятливо смотрела в раскрытый мешок.
– Помнишь, я тебе говорил, что меня в Париже задержали по… по ошибке. Приняв за страшного-страшного русского уголовника. Но ведь западное правосудие – это не наша слепая Фемида! Видел я нашу Фемиду в городской прокуратуре, от легкого толчка рассыпается… Короче, во французском министерстве юстиции с моим арестом тогда разобрались и выпустили. А в качестве компенсации за моральный ущерб и прислали некоторую сумму. Деньги я получил только сейчас. Подумал
– Где же это у нас в городе такая рулетка? – со все возрастающим недоверием спросила мать, взяв на руки Тайсона.
– Александра Федоровна, у нашего Леши вся жизнь – рулетка, – нашлась Таня, заглядывая старушке через плечо, и Жулик заметил, как блеснули ее глаза.
Это было не алчное мерцание, сто раз наблюдаемое Сазоновым у ментов, прокуроров и прочих коммерсантов в погонах. Танина радость объяснялась иначе: подземные сокровища давно превратились для мерзавца отца в часть его собственного существа, и без этих сокровищ он не мог жить, как не живут люди без печени или сердца. И теперь, когда Леша лишил его главной составляющей существования, месть наконец состоялась…
– Неужели в рулетку выиграл? – переспросила Александра Федоровна, сомневаясь.
– Теть Шур, ну бля бу… то есть честное слово! – вступилась Пиляева. – Лехе сегодня средь бела дня редкий фарт привалил!
– Мама, давай сделаем так. Я сейчас должен буду кое-куда смотаться… Ну, небольшой долг надо отдать. Затем приеду и все тебе честно расскажу. Идет?
– Ключ не забудь! – зачем-то напомнила мать.
В разработанном Жуликом плане «отдача долгов» шла вторым пунктом. Ведь радиоактивное золото должны были получить те, кто занимался «незаконной утечкой драгметаллов» по долгу службы. Старший следователь Генпрокуратуры Точилин по-прежнему скучал в «Брянске» и, видимо, очень ждал звонка… Впрочем, на получение царских империалов рассчитывал не он один.
Оставив деньги на попечение мамы, Тани и Тасика, друзья вернулись к «Уралу». Мешки с царскими червонцами по-прежнему лежали в кунге.
– Ну что, Рита, теперь это золото надо бы спрятать. Я уже и место прикинул – заброшенная котельная во дворе господина Голенкова. Вряд ли туда кто-то сунется.
– Ты че – в натуре хочешь вернуть этому мусориле столько «рыжья»?
– Ну, зачем же только ему? – хмыкнул Леха и, включив двигатель, принялся с ювелирной точностью выводить тяжелый грузовик с заставленного машинами двора. – Претендентов, как я понял, мно-ого. А радиоактивные вещдоки нам с тобой ни к чему. Нам и денежной премии хватит.
Появление у котельной грузовика из Горводоканала с соответствующей надписью на кунге выглядело более чем оправданно – никто не обратил на него внимания. Огромный ржавый замок не стал препятствием для многоопытного афериста – это был не круглый штурвал блиндированного сейфа.
Перегрузка мешков из «Урала» в котельную также прошла без осложнений. Никто из прохожих не заинтересовался действиями рабочих «аварийной бригады». Со стороны могло показаться, что двое пролетариев просто сгружают какой-то хлам.
Навесив на дверь новый замок, Жулик уселся за руль.
– Ну вот и все. С господином Голенковым… равно, как и с другими соискателями, я свяжусь несколько позже. А теперь нам предстоит очень приятная процедура –
Вернувшись домой, Леха не поверил своим глазам.
Квартира была пуста. Мама, Таня и Тасик исчезли в неизвестном направлении, а вместе с ними исчез и двадцатикилограммовый мешок с долларами и евро.
Никаких признаков борьбы и похищения в квартире не наблюдалось – как и следов поспешного бегства. Оставшаяся от завтрака посуда была тщательно вымыта, кровати аккуратно заправлены. Даже газовая колонка на кухне – и то была потушена, а потушить ее могла только мать, всю жизнь панически боявшаяся взрывов бытового газа. К тому же в прихожей под полочкой не было ни Таниной, ни маминой обуви…
– Во, бля… – растерянно проговорила Пиляева, опускаясь на табуретку.
Мысли струились, как титры на иностранном языке. Леха переводил их с трудом. Пройдясь по комнатам, он обнаружил на своей кровати записку.
«Дорогой Лешенька!
Ты, пожалуйста, не обижайся, но деньги, которые ты выиграл в рулетку, я забрала. У тебя родилась недоношенная дочка, а ты, вместо того чтобы дневать и ночевать под роддомом, по казино шляешься. Ты эти деньги все равно по заграницам на вертифлюх и удовольствия промотаешь, а моей внученьке нужны витамины, памперсы и пеленки.
Если мы о ней не позаботимся – что о нас люди скажут?
Строчки плыли змейками и расплывались в глазах, и Жулик с трудом сохранял присутствие духа.
Сомнений не было – записка писалась материнской рукой. И явно не под дулом пистолета: об этом свидетельствовал и четкий почерк, и явная продуманность выражений.
Удивительней всего было то, что вместе с мамой в роддом отправилась и Таня. Ведь она неоднократно рассказывала Александре Федоровне, что Лида Ермошина беременна не от Леши, и даже называла вероятного отца Мандавошкиного ребенка!
Сазонов растерянно опустился на кровать. Ощущений было множество, но преобладало одно: словно поезд пошел не по той стрелке, и сейчас должны столкнуться два состава. Ведь менты, занимающиеся его розыском, стопроцентно имеют на руках ориентировки и на мать! Да и пропавшую Таню тоже вполне могли искать.
Любой патрулирующий уличный опер, любой мент из ДПС наверняка обратит внимание на странную бабушку с котиком и ее спутницу – кинематографически красивую девушку очень запоминающейся внешности. Дальнейшее скучно и банально: сверка с ориентировкой – и задержание…
– Наверное, они такси до роддома заказали, – предположила Пиляева.
Жулик понял: паника, равно как и промедление, теперь смерти подобна. Достав из-под кровати револьвер, в свое время отобранный у Зацаренного, он кивнул:
– Ясно, что мешок с деньгами на плече не унесешь. В машину! Они наверняка отправились в роддом. Только бы успеть…
Глава 28
Мент угрожающе приподнялся, поджал уши и зарычал. Наборный ошейник звякнул. Неожиданная агрессия любимого пса заставила Голенкова оторваться от руля и обернуться налево.