Жулик: грабеж средь бела дня
Шрифт:
Зацаренный задумался – стоит ли ему кинуть эту шмару прямо сейчас, когда деньги уже были в его руках. Прикинув все плюсы и минусы, он решил, что ни к чему не обязывающую расписку все-таки лучше оформить. На горизонте замаячила весьма перспективная тема.
Гена не сомневался, что разговорит малолетку насчет червонца: ведь Лида действительно испытывала к нему искреннюю симпатию.
Оформив расписку, мелкий бандит и малолетняя проститутка уселись в лимузин.
– Давай прокачу с ветерком! – предложил Цаца.
– Так ты же того… выпимши, – напомнила Мандавошка.
– А-а-а… Не ссы, мусора меня ни за что не тронут! – заверил
Правоохранитель сделал вид, будто бы ничего не произошло.
– Вау, круто! – уважительно оценила Лида. – Но все же давай потише…
Белый «Кадиллак» ехал по городу медленно и вальяжно. Мандавошка, держа руку с сигаретой на отлете, внимательно скользила взглядом по тротуарам: ей очень хотелось, чтобы подруги заметили ее в дивном лимузине.
Солнце катилось по троллейбусным проводам. Разогретая алкоголем кровь бурлила в жилах Ермошиной. Цаца то и дело сыпал комплиментами, беседуя с дешевой проституткой как с равной. Мандавошка сияла, явно польщенная.
– Так ты точно с ментами не корешишься? – вновь спросил Зацаренный, но уже почти ласково.
– Да че ты! Я же тебе говорю – нет!
– А как же этот… Голенков? Да ладно, че ты как целка – «нет» да «нет»… Расскажи мне, за что он тебе дал этот червонец. А?
Ермошина призадумалась…
Простой арифметический подсчет давно уже подсказывал ей, что Эдик замутил динамо: сам со старухи Сазоновой десять штук гринов за заяву получит, а ей, лжесвидетельнице, – всего лишь два раза по пятьсот.
И этот подсчет, помноженный на море спиртного и показную расположенность Зацаренного, спровоцировал глупую малолетку на неосмотрительную откровенность…
Глава 10
Отель «Брянск», стоявший на берегу тихой речки, по праву считался в городе одним из лучших. «Брянск» навевал подзабытый образ добротной советской гостиницы: неуклюжая мебель, плюшевые портьеры, улыбчивые горничные в одинаковых форменных платьях… В этом отеле обычно останавливались чиновники из соседних областей, бизнесмены уровня выше среднего, путешествующие с концертами эстрадные знаменитости. И, естественно, высокопоставленные проверяющие из Москвы.
В начале июня сюда заселился невысокий сухопарый блондин весьма импозантной наружности: резкие волевые морщины, энергичный поворот головы, невозмутимая белозубая усмешка… Лишь уродливая бородавка на подбородке немного портила его внешность. Согласно предъявленным документам, человека этого звали Александр Андреевич Точилин, и приехал он аж из самой Москвы. И хотя москвич не афишировал ни своего профессионального статуса, ни цели визита в областной центр, из его командировочного удостоверения явствовало, что служит он ни много ни мало в Генеральной прокуратуре в должности старшего следователя по особо важным делам…
Сотрудник Генпрокуратуры сразу повел себя как-то странно. В отличие от большинства приезжих чиновников, он не таскал в номер баб, не бросался с балкона бутылками, и даже пьяным его ни разу не видели. С самого утра господин Точилин усаживался в черную «Волгу» с московским номером и персональным водителем и уезжал в неизвестном направлении, возвращаясь, как правило, очень поздно.
– Извините за беспокойство, служба такая, – обычно говорил он дежурной, забирая ключи от номера.
Гости столь
Генеральная прокуратура, кроме всего прочего, – еще и надзорный орган с весьма широкими полномочиями. В областном УВД об этом прекрасно знали, а потому всполошились донельзя. Итоги негласных проверок нередко заканчиваются катастрофами: понижениями, смещениями и увольнениями, а иногда даже судами и сроками. Старший следователь Генпрокуратуры жил в «Брянске» уже третий день, и неизвестно, что он мог накопать за это время. Ментовское начальство лихорадочно ощупывало, на месте ли погоны и головы. Звонок в городскую прокуратуру лишь подтвердил самые худшие подозрения: ни о каком проверяющем из Москвы там не слышали. И даже командировку ст. следователь Точилин А. А. там почему-то не отмечал…
В правоохранительных кругах сразу же обозначилось нездоровое брожение и роение. На разработку столичного ревизора были брошены лучшие оперативные силы. Поставленная цель была проста и конкретна: закорешиться с проверяющим и, задобрив его саунами, ресторанами и блядями, вкрадчиво поинтересоваться – а сколько он, собственно, хочет за положительный отчет?
Опера, прибывшие в отель, опоздали: администраторша «Брянска» сообщила, что высокопоставленный постоялец с самого утра отбыл в неизвестном направлении. Пришлось довольствоваться результатами опросов портье, горничных и охранников. Прислуга была единодушна: командированный исключительно вежлив, весьма галантен и чертовски обаятелен. Единственным его недостатком была малообщительность: все попытки молоденьких горничных пококетничать с москвичом закончились ничем. Впрочем, это обстоятельство вполне объяснялось отсутствием у проверяющего свободного времени…
Сторож гостиничной автостоянки доложил, что постоялец передвигается по городу на автомобиле «ГАЗ-31011» черного цвета, с тонированными стеклами и длинным стеблем антенны на крыше. Обращал на себя внимание козырный московский номер 777 с минюстовским шифром «ААК». Да и сама «Волга» выглядела более чем солидно… Пробивка по закрытой компьютерной базе данных ГИБДД подтвердила самые худшие подозрения: служебный автомобиль с этим номером действительно был закреплен за Следственной частью Центрального федерального округа Генпрокуратуры…
А вот расспросы о личности водителя не внесли ясности. Со слов сторожа, это был высокий нескладный мужчина с гладким безбородым лицом, чем-то неуловимо похожий на бабу. В «Брянск» водитель не заселялся; местожительство его пока оставалось невыясненным.
Наибольший интерес вызвали показания гостиничного охранника. В день отъезда Точилина он стал случайным свидетелем диалога старшего следователя и его водителя. В диалоге фигурировала какая-то срочная телеграмма из Москвы и некие уголовные дела, с которыми столичный следак вроде бы собирался ознакомиться в горпрокуратуре. Это обнадежило: стало быть, проверяющий из Москвы все-таки решил нарушить свое инкогнито.