Жулики-Призраки и прочие негодяи
Шрифт:
— Ты выглядишь поразительно.
Поразительно? Это все, что я мог? Мой словарный запас испарился, в этот миг я не мог найти даже синоним для «онемевшего идиот».
Она посмотрела на меня из-под ресниц, которые были не такими густыми час назад.
— Ты и сам хорош.
Я улыбнулся, как ошалевший идиот.
Сжав ладони, она будто встряхнулась.
— Почему у тебя нет диплома об окончании старшей школы?
— А? О, — я моргнул, не мог мыслить внятно. — Я не
Ее брови приподнялись, удивление на миг заставило ее замолчать.
— Почему ты убежал? И от кого?
— Мой приемный родитель умер, и я не хотел возвращаться в групповой дом. Я не мог так жить с другими людьми. Они понимали, что я другой, даже когда я не играл с их разумами, — я пожал плечами. — Ты готова?
— Не совсем, — она поспешила в ванную, оставила дверь открытой. Схватив бутылку лака для волос, она тщательно брызнула на голову, зажмурившись. — Ты говорил, что Ригель нашел тебя в казино?
Я опустился на диван и рассмеялся.
— Ага. Я оказался с ним за одним покерным столом. Он понял, что я менял свои фишки, и отыскал меня у бара после этого. Я ожидал, что он начнет ссориться, но он спросил, какой магией я жульничал. Я чуть не напал магией на него.
Она пропала в своей спальне, потом вернулась с парой черных сандалий с ремешками на низкой подошве и блестящей черной сумочкой, а еще своей сумкой, которая была набита, как я понял, сменной одеждой.
Она села на диван рядом со мной и стала обуваться.
— Как Ригель понял, что ты жульничал? Если он мог догадаться, могли и другие?
— Он угадал, потому что знал о существовании магии. Вряд ли в казино понимали, что я делал, но они замечали, что я слишком много выигрывал. Но это не важно.
— Почему нет?
— Я всегда использовал галлюцибомбу, чтобы изменить свою внешность. То, что я жульничал, могли понять только охранники, которые следили за камерами. Но если бы они приказали выгнать юношу с короткими каштановыми волосами, никто не смог бы найти его на этаже.
Она моргнула, глядя на меня.
— Это… гениально, но и подло.
— Одна из моих лучших идей.
— Хм, — она просунула ступню во вторую сандалию. — Если ты жульничал в казино, чтобы свести концы с концами до того, как попасть в «ККК», МП — твоя первая законная работа?
Я задумался.
— Первая с тех пор, как я получил документы как двадцатилетний.
Она осторожно опустила ногу на пол, глядя вниз, словно вспоминала все, что знала о ногах и обуви.
— Тебе нравится?
— Нравится? — я нахмурился. — Вряд ли это просто «нравится»
Все еще не глядя на меня, она медленно выдохнула.
Я опустил голову, попытался поймать ее взгляд.
— Что такое?
— Просто… — она покачала головой. — «Красная Лилия» связана с одной из самых сильных преступных семей мификов в Северной Америке, так что нужно быть осторожными. Никаких ножей, пытающих растений…
— Пытающих? Я не навредил Брэду. Ты сказала, что нож изображать нельзя, и я выдумал кое-что лучше.
— Как медленное превращение человека в папоротник может быть лучшей идеей?
— Это первое, что пришло мне в голову.
— Почему тебе первым делом приходит в голову нарушение закона?
Я не мог ответить.
Она встала и посмотрела на меня, красивая и яростная.
— Ты снова это сделал, Кит. Пересек черту. Твой поступок был незаконным.
Незаконный. Неприятное слово против меня. А я сам только что открыл, что много лет зарабатывал незаконно.
Но она была права? Я зашел слишком далеко?
— Я выполнил работу, — парировал я. — Как еще нам было поступить? Мы не могли забрать его в участок и допросить, Блит сама приказала такое. Я должен был удерживать его там бесконечно, пока он отказывался отвечать на наши вопросы?
— Мы могли придумать другую стратегию.
— Например?
Она прикусила губу.
— Просто… что-то еще. Нельзя пытать людей.
— Я не навредил ему, — отчеканил я. — Боли не было. Разве это пытка?
— Это психологическая пытка.
— Это не было настоящим.
— Но могло быть! — она закрыла глаза, словно не хотела смотреть на меня. — А если бы ты исказил реальность?
Вот. Все встало на места. Дело было не в политике МагиПола. Дело было даже не в ментальном здоровье Брэда или возможных проблемах для нас.
Дело было во мне.
— Я бы этого не сделал, — тихо сказал я. — Даже если бы мог сделать это легко, не стал бы. Ладно тебе, Линна. Ты знаешь, что я лучше этого. Ты знаешь, что я не способен на такое.
— Знаю? — прошептала она.
Ее вопрос пронзил мой живот. Мы прошли достаточно ужасов вместе — бились с демонами, избежали смерти и одолели бумажную работу, гора которой должна была считаться издевательством над людьми. Она видела меня в худших и лучших ситуациях.
Если она не узнала меня после этого…
Я не знал, что сказать. Мой рот открывался, как у рыбы на дне лодки, которая была еще жива, но уже не надеялась вернуться в воду. Я встал на ноги, поднял мешок от костюма, где теперь была моя обычная одежда.