Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
– Мерзкий гад! Безродное отродье! Чтоб тебя крысы в подземелье сожрали! – кричала Нотеша.
– Без меня ты уже грела бы постель ненавистного кронпринца Дюпрэ, и после этого я мерзкий?! – рычал на неё Персиан. – Это я – я убил его ради тебя! Я сделал всё, как ты хотела! Так что заткнись, грязная сучка! И я убью твоего ненаглядного Гедеона! А знаешь что? Я сделаю это прямо у тебя на глазах! А потом вытрахаю из тебя все чувства к белобрысому!
Я, конечно, много почерпнула из их сексуальной жизни, но мне отчего-то не понравилось.
«А моего любимого и вовсе почти убили! – негодовала Вторая. – На дыбу обоих!»
– Жу, давай... – поторопил Рик.
– Ладно, – и я прошептала: – Хочу, чтобы Нотешу Старз и Персиана Д... Брына полностью парализовало.
В момент кульминации оба чрезмерно страстных любовника обмякли подобно варёным овощам.
– Надолго это?
– Пока не сниму, – ответила я.
– Возвращаемся, – скомандовал Рик, ставший предельно серьёзным и собранным. Таким я его увидела впервые.
В следующие полчаса кронпринц созвал срочный совет с отцом, братом, моим папашей и мной (Тео с Элейн куда-то запропастились), в результате которого решено было схватить обоих заговорщиков.
Кое-что в этой ситуации меня сильно тревожило:
– Я одного не понимаю: как Персиан так умело перевоплощался в свою сестру и в Родерика?
Ответил мне Его Величество Барнабас:
– Он метаморф. Отец Присциллы и Персиана обладал этим даром и был лучшим другом моего отца, но погиб, замещая его. Во время покушения вместо моего отца убили метаморфа.
– Так вот почему Персиан так ненавидел вашу семью?
– Я даже не догадывался о его подлинном отношении. Из воспоминаний своей жены я узнал много нового, – мрачно и задумчиво ответил король. – Персиан неоднократно пытался убить Родерика и Гедеона, когда те были юнцами. Присцилла всеми силами мешала их взаимодействию.
– Мешала? Не помогала? – скептически переспросил Гедеон.
– Именно, – подтвердил король Роисса. – Присцилла никогда не желала вам с братом зла. И она непричастна к смерти вашей матери. Для неё это был такой же удар. Но она всё равно наказана за то, что скрывала от меня способности и дела своего брата.
Гедеон сейчас выглядел так, будто его мир перевернулся. Как же так? Ненавистная мачеха на самом деле с детства оберегала их. Я бы тоже не поверила.
– Что будет с Персианом? – спросила я.
– Его сегодня же казнят за предательство правящей семьи и убийство первой королевы.
– Это доказано? – на лице Рика читалось, что он лично готов убить брата мачехи.
– Да, – кивнул отец.
– А что будет с Нотешей? – хотя сестрицу я не люблю, мне всё же интересно, что сделают с ней.
Короли Роисса и Галлии напряжённо переглянулись. Ответил Триас Прекрасный:
– Я увезу её на родину и буду судить по правилам своей страны.
– Серьёзно? – мне было дивно это слышать. – Осудишь свою законную
– Нотеша получит по заслугам! – прорычал отец, но в его голосе мне послышалось сомнение.
Вмешался Барнабас:
– Мы с Триасом объявили, что свадьба состоится первого августа.
– Это же через три недели?! – я, если честно, знатно прифигела. – То есть Нотешу накажут, но всё же выдадут замуж?
– К этому времени Триас решит, как быть с твоей сестрой, – ответил Барнабас. – Но невестой придётся быть тебе, Жупердилья.
– Че... го?
Тут папаша огорошил меня ещё больше:
– Я подготовил документы о признании тебя моей родной дочерью.
Час от часу не легче! Они смерти моей хотят! Или своей!
– Вы обещали молчать! – с неожиданной агрессией выпалил Гедеон, но его осадил Барнабас:
– Жупердилья имеет право знать, что скоро станет наследницей!
«Во! Моя тема!» – Вторая вознеслась на седьмое небо от счастья, несмотря на то что мне всерьёз поплохело.
Гедеон знал и ничего не сказал! Я посмотрела на него, как на предателя, и промолчала. Слов не было. Да, им всем несказанно повезло, что у меня сейчас не нашлось слов, чтобы нажелать им всякого этакого.
Дальше – больше! Меня определённо решили добить.
Папаша выдал:
– Мы бы предпочли, чтобы ты стала женой Родерика, это закрепило бы твой наследный статус. Но, зная тебя, я дам тебе выбор.
Выбора от меня хотят? Ну, сейчас они его получат! Так получат, что шишки на тыквах вскочат!
– Я выбираю вообще не выходить замуж! И если вы ещё раз посмеете решать что-либо за меня, я вам такой государственный переворот устрою, что по миру пойдёте, цокая по мостовой козлиными копытами! Я ясно выразилась?
Не растерялся только Барнабас:
– Ты уже ступила на эту стезю, Жупердилья. Обратного пути нет.
– Проторю, – упрямства мне не занимать.
А затем я встала и на остатках чувства собственного достоинства вышла. Скрылась в спальне, заперла замок и максимально драматично упала на кровать, чтобы прорыдаться.
Да вашу ж мать! Почему вокруг меня творится лютая хрень?!
– Жу? – Гедеон забарабанил в дверь.
– Убирайся, предатель! – крикнула ему.
– Жу, открой! – кое у кого совершенно нет чувства самосохранения.
«Хочу, чтобы у Гедеона вместо ступней выросли козлиные копыта!» – вырвалось само. Или это Вторая пожелала?
– Эй? Жу, ты что творишь?!
– Проваливай, козёл! – для ясности добавила я.
За дверью послышалась возня, перебиваемая стуком копыт, затем всё стихло.
«Надо было его полностью превратить в козла, – внесла предложение Вторая. – Я бы его превратила, да мне потом твои стоны слушать не хочется».
Вдоволь наревевшись, я уснула тревожным сном, в котором Второй стала я, а моя сестрица-императрица торжествующе смотрела на меня сверху вниз, как на холопа.