Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
Так что пукан у Аристарха горел! А значит, сегодня он прочитает со сцены отборную ересь. Уже предвижу. Готовлюсь обиженно стучать каблучками прочь из зала.
Итак, я-таки пошла с другом на вечер.
«Пучезарный Ладимир Задницын и его поэзия», – гласила повешенная над входом картонная растяжка.
Да уж. Кто-то играл со шрифтами и проиграл.
Ну, вот как так? Неужели у них там в рекламном агентстве нет корректоров и редакторов? Или они такие же «талантливые», как Аристарх?
– Позорище, –
Ой, ну, кто бы говорил! Кое-чью «еблоснежную улыбку» никакие «пучезарные Ладимиры Задницыны» не затмят.
– Расслабься. Кроме нас, никто не заметил, – пожала я плечами.
– Мой эстетический вкус оскорблён! Данута достойна ходить лишь на лучшие концерты, а не на вот это вот.
– Но-но-но! – осадила я друга. – А кто три года назад переписывал себе в тетрадь стихи Зарницына? М?
– А ты никогда не задумывалась, что я просто изучал соперника и перерос его за эти годы?
Никогда. А вот ты, дружочек мой, явно попутал берега.
Но вслух я друга обижать не стала. Мы пришли не настроение себе портить, а устраивать личную жизнь Аристарха. Хотя... С нашими успехами он помрёт девственником.
– Может, это умышленная провокация, – высказала я иную точку зрения. – Типа два в одном: лучезарный и пучеглазый.
– Пучеглазый – в смысле всевидящей? – подхватил мою мысль друг.
– Ага.
– А что? Может быть, может быть... Пожалуй, придумаю для своего дебютного концерта тоже что-нибудь этакое. И название для сборника стихов придумаю позаковыристее, чтобы в нём было несколько смыслов.
Ой, может, не надо, а? Но, зная Аристарха, если уж ему в башку втемяшилась какая-то блажь, её оттуда и огнём не выжжешь. Сотворит ведь лютую хрень!
Тяжко вздохнув, я шагнула в наполовину заполненный зал.
Данута в кисейном кружевном платье цвета молока с вдохновенным видом устроилась в середине первого ряда, чтобы обожаемый Ладимир её уж точно заметил. Наверняка спит и видит, как меняет провокационную фамилию «Шёлкина» на «Зарницына». Хотя, как по мне, один фиг. Что щёлка, что задница... Кхм, прошу прощения.
Даже я вынуждена была признать, что сегодня у Дануты были все шансы захомутать Зарницына. Других смазливых мордашек в зале не было.
А вот мой друг, похоже, не догоняет, что у него минусовая вероятность закрутить с Данутой.
Места в первом ряду нам двоим не хватило, поэтому Аристарх ожидаемо бросил меня: сам сел на первый ряд, хоть и с краю, далековато от своей «музы». Как он надеется с ней общаться через четверых соседей, загадка.
Данута и бровью не повела, когда Аристарх, оправив свой парадно-затасканный серо-зелёный костюм, подошёл поздороваться с ней. Лишь отвернула брезгливый носик в сторону.
У-у! С-стерва!
Мне пришлось умостить пятую
Концерт начался со словесно-поносного выступления поэта Владлена Голосадова, друга нашего Зарницына. Но лично мне стихи про вонючие обоссанные тапки и их ритуальное сожжение не зашли.
С получасовым опозданием на сцену вышел герой вечера и сразу взбудоражил публику чувственным:
Твои губы на вкус,
Как ягодный мармелад,
Как сочный арбуз,
Цветущий весенний сад.
Хожу за тобой одурманенный
И скалюсь на всех подряд.
Да плевать мне, что говорят!
Плевать, что думаешь ты!
Сминать твои губы,
Кончать от твоей красоты...
Подмять тебя под себя и брать!
На покрывале, в колыбели
Высокой травы... Мечты.
Ты подарила мне
Парализующий тело взгляд.
Глаза твои – чистый яд...
И вот ты уходишь,
Сады превратив в ад.
Надо сказать, читал он так выразительно, что шероховатости и несовершенства текста остались незамеченными.
Данута выгнула спину, выпячив грудь и отклячив зад. Ох, дева готова!
Признаюсь, даже я на минутку захотела быть той самой роковой женщиной, которой посвящают такие страстные куплеты.
И вдруг... Ладимир вместо готовой на всё Дануты посмотрел прямиком мне в глаза.
О-оу!
Обознался? Или, может, хряпнул чего крепенького перед выступлением?
Нет, стоит прямо, уверенно. И смотрит на меня!
А-а-а!
Неужели это моя магия опять сработала? Как это я не заметила голубого облачка с его характерным свистом?
Я думала, что всё ограничится взглядами, но нет! Ладимир, прочитав ещё два стихотворения, подсел ко мне.
Казалось бы, ничего удивительного: по бокам от меня почти всегда свободно. Люди иррационально склонны думать, что горбатость заразна, поэтому сторонятся меня.
И тут – Ладимир. Ну, надо же!
– Доброго вечера, – поздоровался он со мной. – Вы ведь Жупердилья?
– И вам доброго, – кивнула я. – Да, меня трудно с кем-то спутать.
– Дивлюсь вашей самоотверженности, – он не собирался отставать от меня.
– Относительно чего?
– Вашего куцехвостого приятеля, – снисходительная улыбка, полная скрытого презрения к Аристарху. – Вы ведь прекрасно осознаёте, что он выделывается перед Данутой, унижая вас.
Надо же, какой проницательный! А я-то думала, ему до фени наши страсти.