Журавли и цапли . Повести и рассказы
Шрифт:
Ах как я был далек от истины, рассуждая таким образом, — далек и в то же время очень близок к ней.
Увидев нас, командир Юлька подобралась и отдала салют. Командиры рот сделали то же самое. И старый учитель Марк Иванович тоже. И когда отдавал салют, мне показалось, перестал даже сутулиться.
По обычаю, рядовые юнармейцы приветствовали друг друга речевкой.
— Всем, всем доброе утро! — звонко прокричали «цапли».
— Всем, всем доброе утро! — без всякого воодушевления, вяло отозвались «журавли», а самые нетерпеливые еще и накричали
— Проходите!..
— Не задерживайте!..
— Мост давайте!..
— Улитки несчастные!..
Этого Юлька стерпеть не могла. Велела комиссару вести батальон дальше и подошла ко мне с жалобой на нетактичность «журавлей».
— Мы не улитки, — язвительно начала она. — Мы люди. По данным науки, вот уже целый миллион лет. И если «журавли» не знают этого…
Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя Юлькина острота требовала по меньшей мере улыбки.
— Они знают это, — хмуро сказал я, — но те, у кого беда, не выбирают выражений.
— Беда? — Юлька насторожилась, как птица, почуявшая опасность. — С кем?
Я рассказал.
Юлька даже не задумалась.
— Мы идем с вами! — крикнула она и бросилась вслед за своим батальоном.
Она догнала его и остановила. Объяснила, в чем дело, и скомандовала:
— Кругом!
Батальон не шевельнулся.
Юлька рассердилась и прибавила восклицательных знаков:
— Кругом!!!
Батальон не шевельнулся.
Юлька растерялась. Неужели это те самые мальчишки и девчонки, которые всегда и во всем ее слушались, безоговорочно выполняли все ее приказы? Да, те самые. А слушались, потому что им интересно было соглашаться, выполнять приказы и чувствовать себя настоящими солдатами, переживать настоящие приключения. Вот и сегодня у них тоже приключение: тайна азимута, которую им предстоит разгадать. А тут вдруг брось все и сломя голову беги кому-то на помощь. Дудки, не побегут, неинтересно. «Журавли» — вон их сколько! — сами справятся. И не командуй, командир, «Кругом», а командуй, командир, «Вперед». Так оно лучше будет. Юнармейцев не обидишь и уважение сохранишь.
Плевала она на такое уважение. Никогда своих не бросала — всегда все вместе и никогда врозь, — а тут бросит. Потому что они только за самих себя, а она за всех. За всех, кому трудно, за всех, кто в беде, за всех, кто нуждается в ее помощи — свой он или чужой.
— Батальон, внимание… — Голос у Юльки грустный и негромкий, но тишина мертвая и ее хорошо слышно. — Кто со мной… вперед… — роняет она слова, — шагом… — Юнармейцы, не шелохнувшись, с улыбкой наблюдают за Юлькой. И Юлька окончательно понимает — они не с нею, и повышает голос: — Отставить. Временное командование батальоном возлагаю на начальника штаба. На-право! Шагом, марш!
Повернулась и убежала.
Бежала и не видела, как из строя батальона, так и не выполнившего ее команды, вышел старый учитель Марк Иванович, гордо вскинул седую с черными смолинками голову и, помогая себе палкой-лопатой, бодро засеменил следом.
Бежала и
…На западной опушке Зарецкого леса нас нагнали две крытые брезентом машины. Из машин с автоматами, как горох из спелых стручков, выкатились солдаты и, разомкнувшись в цепь, скрылись в лесу. Я догадался — их вызвал Орел, когда звонил по телефону.
Дело было за нами. Но где обещанное оружие?
— Командиры, ко мне! — крикнул Орел.
Мы подошли, я и старшая вожатая Зоя.
— Под вашу личную ответственность, — сказал Орел, вручая нам пистолеты.
Их, видимо, только что передал ему офицер, приехавший в машине. Я видел, как он, выслушав Орла, озабоченно козырнул и нырнул в лес, догоняя солдат.
Посоветовавшись, мы вернулись к ротам. «Журавли» и «цапли» удивленно таращили глаза, увидев нас с оружием. И — нет, мне это не показалось — одни тут же, украдкой, посмотрели назад, а другие, побледнев, невольно прижались друг к другу. В глазах тех и других откровенно читалось: и чего, дураки, сунулись, ведь говорил же командующий — опасно! Но в строю и трус храбрец. Ни один из них не дал власти страху, и вскоре все они, как большинство других, выглядели орлами.
В лес мы углубились «журавлиными клиньями» (тактическая новинка командующего Орла). Орел, шагавший во главе своей роты-стаи, держал середину, я — правый фланг, старшая вожатая Зоя — левый. В арьергарде, замыкающей цепью, равняясь на командира Юльку — она посредине, — двигались «цапли».
Мы шли с опаской, оглядываясь по сторонам и вдруг, как было заранее условлено с Орлом и договорено с юнармейцами, останавливались по соловьиному, с трелью, свистку командующего и тревожно прислушивались. Чу, стонет кто-то? Нет, какой-то зверек жалобно всплакнул, прощаясь с жизнью в зубах лесного хищника. Чу, стреляют где-то? Нет, лось пробежал, круша рогами сушняк. Чу, свистит кто-то? Да, командующий Орел. Раз и два, по-соловьиному. Сигнал — возобновить движение. Юнармейцы — кто с облегчением, кто с разочарованием — вздыхают и идут дальше. «Трижды по-соловьиному» означало бы опасность и приказ — замереть и не двигаться до главного сигнала — пистолетного выстрела — «Бегом, на помощь, марш!».
Пробежал, шевеля деревья, будто пробуя на устойчивость, ветерок-ревизор. Соловей отколол неожиданное коленце. Бабочка, сев на лютик, неистово, но неслышно захлопала в ладоши-крылышки. Потянуло пряным настоем медуницы. Лес поредел и стал мельчать. По всему, мы приближались к Ведьмину броду.
Орел остановил роты и собрал совет командиров. «Цапли» на совете были представлены командиром Юлькой и старым Марком Ивановичем.
— Впереди Ведьмин брод, — сказал Орел. — Командирам рот выставить боевое охранение и замаскировать юнармейцев…