Журнал Двести
Шрифт:
А может, товарищей из ЦК КПСС благодарить? Тех, которые в приказном порядке обязали некогда советскую фантастику быть близкой народу, понятной ответственным работникам и звать молодежь во втузы и светлое будущее? Те, которые вышвырнули в Париж Евгения Замятина, тщились сделать Булгакова мелким чиновником, отказывали жене Александра Грина в праве быть похороненной рядом с мужем, ломали в лагерях Сергея Снегова, травили Стругацких, возносили графоманов — что в фантастике, что в прочих областях литературы, — одинаково конфисковывали рукописи — и у Василия Гроссмана, и у Вячеслава Рыбакова…
Есть такой литературный метод — фантастика. Как любой литературный метод, как любое литературное
Впрочем, мне не обидно за покойных Немцова, Охотникова и Гамильтона, равно как и ныне здравствующих Казанцева, Медведева и Ван Вогта. Мне обидно за Стругацких, произведения которых не понимают второстепенные литературоведы, берущиеся о них писать — а литературоведы высшего класса либо считают это делом ниже своего достоинства, либо (как великолепный исследователь А. Зеркалов) некогда начав, в конце концов отступаются — негде печатать такие работы… Мне обидно за Вячеслава Рыбакова, который никогда в жизни не сумеет мало-мальски достоверно описать какой-нибудь "сопространственный мультиплексатор", но воспринимается критиками так, будто он пишет книги о роботах. Мне обидно за Андрея Лазарчука, чьи философские концепции уже не в состоянии воспринять традиционная аудитория фантастики — а другой аудитории у его книг нет. Мне обидно за Андрея Столярова, который сам вынужден подводить литературоведческую базу под то направление, в котором он работает — ибо знает, что ни один профессионал за это не возьмется. Не потому, что эта задача ему не по плечу, а потому, что слишком много чести сравнивать Столярова, скажем, с Дюрренматтом…
Мне обидно за многих авторов, которых я здесь не назвал. Или вы думаете, что в России нет авторов, достойных упоминания в одном ряду с Рыбаковым и Лазарчуком?..
Но мне не хватило места даже на упоминание о них. Ведь нужно еще сказать о том, ПОЧЕМУ возникло это литературное гетто.
Потому лишь, что часть фантастики, сознающая себя не просто развлекательным чтивом, всегда занималась проблемами, которые реалистической литературе просто не под силу. Кто из реалистов сумел осуществить социальное моделирование в тех же масштабах, что и Лем? Никто — разве что отказавшись от своего реалистического инструментария. Как средствами реалистической литературы сделать роман о взаимоотношениях не человека с человеком, а, скажем, человечества с другим человечеством? Или дать новую философскую концепцию развития цивилизации?
Большая часть этих проблем далека от повседневности, которой живет литература реалистическая. Естественно, что и литературоведы, занимающиеся ею, пытаются и фантастический роман оценивать по тем же самым критериям. А с какой стати? Художественные задачи — принципиально другие, художественные средства — тоже… И, как правило, критики просто не в курсе этих задач и этих средств. Как следствие — ксенофобия ко всей фантастике. (Кстати — именно проблема ксенофобии стало одной из базовых тем НФ).
Фантастике, по-видимому, нужны свои профессиональные литературоведы…
Сказал — и сам испугался. Свои литературоведы — это же снова оно, гетто… Замкнутый круг? Что же — фантастика и далее будет обречена на изоляцию? Свои критерии, свои критики, свои читатели — все отдельное?
Увы, похоже, что так. По крайней мере, до тех пор, пока не станут повседневностью контакты с иными мирами, путешествия во времени, объединенные сознания и кибернетический разум. Тогда всем этим займется литература реалистическая.
А
И жаловаться на то, что ее считают литературой второго сорта…
Антон Первушин
Фэнтези на службе отечеству
Автор предлагаемой вниманию уважаемой публики статьи вовсе не призывает считать свои чисто гипотетические построения истиной в последней инстанции. Это лишь опыт, попытка взглянуть на причины феноменальной популярности фэнтези, хоррора и литературы беспокойного присутствия под несколько другим, нетрадиционным углом. Опыт этот предпринят не для того, чтобы задеть, как-то оскорбить поклонников перечисленных жанров; нет у Автора и намерения этой статьей как-то противопоставить себя писателям, имена которых упоминаются в тексте; просто Автор надеется, что его опыт поможет искушенным исследователям ответить на вопрос, стоит ли что-то НОВОГО ждать нам от этих жанров?
Обдумывая свою конструкцию, я понял, что в первую очередь нужно будет разобраться с терминологией. Итак, что такое:
а) МЕТАЭГО
Под Метаэго понимается нечто общественное СОЗНАТЕЛЬНОЕ, возникающее паутиной эфемерных связей между индивидуумами, объединяя их в единое существо, живущее и действующее по своим малопонятным законам. Синонимов у термина предостаточно (от примитивного "коллективного разума" до экзотических "ГОЛЕМА" и "АППАРАТА"), но мне почему-то больше нравится этот: лаконичный он такой. На нем и остановимся.
б) ПСИХОТРОННОЕ ОРУЖИЕ
Под психотронным оружием будем понимать весь комплекс мероприятий и средств (психотронные генераторы, зомбификация, идеологическая обработка, экстрасенсы), с помощью которых волю значительной массы людей можно подчинить воле одного-единственного человека-оператора.
в) ФЭНТЕЗИ, ХОРРОР, ЛИТЕРАТУРА БЕСПОКОЙНОГО ПРИСУТСТВИЯ
Согласно правилам элементарной логики, предметы группируются по некоему объединяющему признаку. Есть нечто, объединяющее и, соответственно, выделяющее эти жанры из общего литературного потока, и как раз это самое нечто является предметом моего исследования. Дело в том, что вышеперечисленные жанры аккумулируют в себе все то ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ, что, без сомнения, присутствует в нашей жизни, но не поддается анализу со стороны существующих общенаучных дисциплин.
Итак, с терминологией разобрались. Займемся аксиомами.
Аксиома первая. Смысл эволюции в движении к совершенству.
Одноклеточные объединяются в колонии, и скоро становится ясным, что колония как единица с большим совершенством приспособлена к тому, чтобы жить и выживать. Растение лучше, совершеннее колонии. Животные лучше, совершеннее растений. При этом количество клеток, как отличных друг от друга индивидуальностей, в каждой новой форме жизни увеличивается. Безусловно, в бао-бабе больше клеток, чем в кошке, но только по массе, а не по количеству новых КАЧЕСТВ.
Таким образом, эволюционное совершенствование заключается в объединении, подчинении единому организму как можно большего количества качественно различаемых клеток. Это аксиома вторая.
И наконец аксиома третья. Эволюция общественного сознательного, Метаэго, сходна по смыслу с эволюцией биологической.
Как ребенок в своем развитии проходит этапы формирования от одноклеточного существа до многоклеточной колонии, отягощенной двумя сигнальными системами, так и общество из небольшой группы диковатых пращуров наших разрасталось до пятимиллиардной цивилизации планетарного масштаба, сумевшей овеществить вторую сигнальную в материальных носителях информации, в техносфере.