Журнал «Если» №10 2010
Шрифт:
В результате еще более обширной серии обменных транзакций Сиди стала обладательницей прочного и гибкого стального кабеля, использовавшегося одним из обитателей зон с высокой гравитацией в качестве легкой закуски. К этому времени она уже прослыла специалистом по реализации невозможного. Виды, чьи системы коммуникации были слишком уж чуждыми, приводили с собой посредников, чтобы объяснить, в чем они нуждаются.
Сиди совсем запустила свои дипломатические обязанности. Кот начал создавать для нее базу данных.
Теперь ей требовалось одно: простой подъемный блок. Что ж, она ведь закончила институт с дипломом инженера?
Если не считать того, что это не было просто. У нее под рукой не имелось ни катушек, ни зубчатых колес. Ни осей, ни подшипников, ни храповиков, ни захваток, ни хомутиков, ни рым-болтов — ни даже обыкновенной скрепки для бумаг или рулончика клейкой ленты. Сиди не сомневалась: Архимед, доведись ему работать на борту космического корабля, показал бы себя жалким неудачником.
Вот же дерьмо! А всё эти голубые пилюльки, это они поощряют ее искать оправдания. Архимед как раз сделал бы что-нибудь более или менее компетентно. Если отбросить действие этих внушающих оптимизм пилюль и трезво оценить положение вещей, то все обстоит гораздо хуже. Она завалила этот план точно так же, как завалила всю миссию на борту «Автобуса», и теперь, когда она окончательно провалилась, то может провести остаток жизни в добровольном одиночном заключении, оплакивая свои неудачи и свою жалкую участь. Является ли такая оценка положения дел более разумной и объективной? Да откуда ей знать, раз эти пилюли искажают ее способность самооценки? Это непереносимо. Сиди бросилась в ванную, схватила все, что осталось от ее сорокадневного запаса пилюль и спустила в унитаз.
Сиди билась головой о зеркало, когда послышался сигнал коммуникатора. Усилием воли она взяла себя в руки.
— Кот, что там?
— Это Мопси и Белоснежка. Говорят, что не по вопросам обмена.
— Мопси? Ладно, впусти их. — Сиди схватила пачку бумажных салфеток и выскочила из ванной.
Трехмерный Мопси и плоская Белоснежка возникли в портале коммуникатора.
— Мопси, я… удивлена твоим визитом.
Белоснежка проделала несколько театральных жестов.
Сидибе Траоре, истекли все сроки.
Обсудить бы надо твой демарш жестокий!
— Я… чего? — она вытерла нос салфеткой, стараясь, чтобы это выглядело непринужденно.
Прочитан мною ваш «Документ»,
И сразу мне стало все parfaitement.
— Э-э, вообще-то это не рифмуется. «Н» и «т» в конце «parfaitement»* не произносятся. Но почему ты говоришь стихами? [9]
— Да во всех твоих книжках полно поэзии. — Белоснежка выглядела озабоченной. — А разве проза в подобных случаях лучше? Я, честно, слабо во всем этом секу.
9
Parfaitement (фр.) — понятно.
— Это зависит от
Белоснежка стала заламывать руки.
— Когда ты надменно отвергла свою долю добычи, я…
— Погоди, какой добычи?
— Мамонт! — Белоснежка, казалось, с трудом сдерживала рыдания.
— А-а. — Тот картонный мамонт, которого они завалили? Опять какое-то непонимание, вызванное культурным барьером. Может, теперь Мопси рассматривает ее как доминирующую особь?
— Ты вкусно пахнешь, — выпалила она наугад, исключительно с экспериментальной целью.
Щупальца обвисли, а Белоснежка сцепила руки и опустила голову. В яблочко, ca y est! [10] Но теперь Сиди и впрямь ощущала себя несколько жестокосердной. У нее возникло покаянное желание предложить Белоснежке салфетку.
— Ничего страшного, Мопси. Вопросы неофициальной иерархии для нашего вида не так важны, как для вашего. Ты бы не хотел продолжить культурный обмен?
— Нет нужды в притворстве. Я теперь все понимаю.
— Да?
— Как только я прочел «Если бы я был директором зоопарка», то понял, что тщательно культивируемый вашим видом образ слабаков — все лишь хитрая уловка.
10
Сa yest (фр.) — Вот оно! В точку!
— В самом деле?
— Да. Ваш подлинный облик явственно прочитывается в вашей детской литературе: все эти клетки и вольеры, неудержимое стремление покорять, главенствовать. А затем, когда я проштудировал этот ваш «Документ озарений», я убедился, что это действительно так, невзирая на всю велеречивую сладкоголосую пропаганду, каковой является этот текст.
— Разумеется. Ты слишком умен, чтобы клюнуть на примитивные пропагандистские уловки.
Щупальца снова обрели некоторую упругость, а Белоснежка позволила себе сдержанную улыбку.
— Но эта твоя коммерческая сеть, которую ты создала с какими-то скрытыми целями, это просто шедевр.
— Я… э-э… спасибо.
— Я предполагаю, что твоя истинная цель и цель всего вашего вида не что иное, как… — Белоснежка многозначительно подняла бровь.
— О, ты догадался…
— Абсолютное господство над всей Галактикой! — Белоснежка топнула ногой и взвизгнула. — Я подозревал это!
Наверное, Мопси считал Сиди гораздо более смышленой, чем она была на самом деле. Господствовать хотя бы над всей этой бандой избранных представителей — и то задача столь же абсурдная, как попытаться выучить ораву кошек маршировать и отдавать честь старшим по званию.
— Ходят слухи, — продолжила Белоснежка, принимая, по всей видимости, за скрытность молчание Сиди, вызванное на деле полным замешательством, — что когда настанет день и мы вольемся в ГЦ, то, ясное дело, некоторые из нас окажутся на вершине пищевой пирамиды.
Сиди оставалось надеяться, что это тоже всего лишь метафора.
— Но, конечно же, ты не посвятишь больше никого другого в этот наш маленький секрет?
— Нет, конечно же, нет! Никогда! — Белоснежка отрицательно замахала руками, а Мопси повторил ее жест щупальцами, с явно преувеличенным энтузиазмом. — Но если есть какой-то способ нашему народу попасть…