Журнал «Если», 1993 № 07
Шрифт:
Деннис машинально выудил из кармана трубку и направил чубук на шефа.
— Так вот, сэр, теперь вам, наверное, понятно, как все начинается. Депрессия — то же самое, только в обратном порядке. Некоторые из частных лавочек разоряются. Пустые здания сдаются всем желающим. Строительные рабочие живут на пособие и все меньше покупают. Их не увидишь в ресторанчиках, пивных и киношках. Поэтому многие из подобных заведений закрываются или увольняют часть персонала, увеличивая число безработных. Люди перестают приобретать новые машины. Местные
— Хорошо, хорошо. Я представил картину. Это перевернутая пирамида.
Деннис вздрогнул, услышав его слова, но отозвался:
— Примерно так, шеф.
Лицо президента отразило задумчивость, что привело руководителя пресс-службы в восхищение. Наконец президент сказал:
— Но ведь это сущий кошмар! Это удар по Передовому Обществу, самому великому обществу в истории!
— Именно так, сэр, — согласился Деннис, снова щелкнув трубкой по зубам. — И по всем нашим программам помощи. Будет очень трудно отправлять столько денег за границу.
— И как же избавлялись от депрессии в прошлом? — жалобно поинтересовался президент.
Именно этого вопроса Деннис и опасался.
— Хороший вопрос, сэр. Рузвельт, наследный классик всех времен, перепробовал многое, и большинство его предложений отклонял Верховный Суд. Вроде «Акта о Национальном Оздоровлении», который большинство бизнесменов вскоре переименовали в «Рузвельт Снова — Никогда». Затем он попытался поднять цены, пристреливая свиней на Среднем Западе и обливая керосином картошку в штате Мэн. А молодых правонарушителей он собирал в рабочие бригады и платил им за то, что они бродили по лесам, якобы сажая деревья, и так далее. Затем он «возвратил пиво».
— Возвратил пиво?
— Ну да, ему ведь в наследство достался сухой закон. Но, разумеется, этот великий эксперимент привел лишь к тому, что деньги потекли в карманы ребят вроде Аль Капоне. Правительству нужны были налоговые поступления, поэтому сначала разрешили продавать пиво, затем и крепкие напитки. После этого, разумеется, множество честных контрабандистов осталось без работы, и они принялись грабить банки и похищать детей у тех немногих граждан, у кого еще. оставались деньги.
Президент посмотрел на него с изумлением.
— Если все было именно так, то он действовал как самодовольный идиот.
— В те времена многие думали так же. Но с другой стороны, многие считали его величайшим политиком из всех, когда-либо приходивших к власти.
— Да неужели? — президент снова ушел
— Да, сэр. Так оно и было. Рузвельта избирали трижды.
— Но ведь это же незаконно!
— Рузвельт действительно был очень популярен. Он потряс всю Калифорнию, заплатив фермерам за то, что они вырубили фруктовые деревья.
Глаза президента изумлено распахнулись.
— Это еще зачем?
— Видите ли, сэр, Рузвельт и его мозговой трест хотели поднять цены на фрукты, а соответственно, вернуть людей на фермы…
Президент поднял руку.
— Достаточно, Уэйганд. Что вы там говорили насчет мозгового треста?
Когда Марв Селерс вернулся домой, он с удивлением обнаружил, что Феб уже пришла. Он взглянул на часы, но тут же вспомнил, что они остановились, а деньги на ремонт ему тратить не хотелось.
Феб скривила рот в горькой усмешке.
— Уволили, — сообщила она. Марв взглянул на нее с тревогой.
— Ты же знаешь, — сказала она, — наша компания занималась продажей этих модных штучек: разных там чесалок для спины с атомными батарейками, электрических зубных щеток и прочей дребедени. Очевидно, до людей наконец дошло, что они прекрасно могут без этого обойтись. Короче говоря, компания разорилась. Даже мистера Эдвардса отправили на пенсию.
— Вот черт, — простонал Марв. — Теперь мы оба безработные, а долги по выплатам все растут и растут.
— Послушай, Марв, — сказала Феб. — Мы можем продать машину. Ей всего полтора года, и за нее почти полностью выплачено. Мы сможем получить за нее несколько тысяч.
— Да неужто? Ты лучше поинтересуйся, сколько сейчас подержанных машин в продаже. Целые стаи!
— А мы не станем продавать через агента. Дадим объявление в газете.
— И что же мы будем делать без машины? — спросил он. — Как я буду ездить на работу… если у меня будет работа.
Вошел Старый Сэм — вид у него был почти счастливый.
— Возвращаются старые добрые времена, — сказал он. — Когда я был мальчишкой, то ездил на работу на велосипеде. Куда веселее, чем на машине.
— Помолчи, пожалуйста, — простонал Марв.
Билл Уотерс выключил видеофон и повернулся к секретарше.
— Мисс Хардинг.
— Да, сэр.
— Это был старик Беннингтон, Он только что отменил свой заказ — единственный за весь месяц.
Секретарша приуныла.
—Онкупил подержанную машину у какого-то каменщика — за полцены. Что я мог поделать?
— Не знаю, мистер Уотерс… Я слышала, что у новых моделей вообще не будет хромировки Заводы снижают цены.
— Верно, — буркнул Уотерс. — Из-за этого и начался кризис в хромовой промышленности. Уволено пять тысяч человек.
Он принял внезапное решение.
— Словом, на нас упала та соломинка, что переломила спину верблюду. Оповестите работников, что агентство закрывается.