Журнал «Если», 1994 № 04
Шрифт:
— Алекс?
Стордалу были бы ясны действия магната в том случае, если бы здесь не было Мэрилин. Он бы поднялся над крепостью в своем корабле и изжарил бы аморфов при помощи своих бортовых ракет. Но она здесь, и он не посмеет этого сделать.
— Алекс! Взгляни же на меня, сволочь!
Он взглянул, испуганный ее злостью. Одежда на ней была разорвана. В приступе бравады он решил не стесняться и заскользил взглядом по ее фигуре, начиная с ног, потом — все выше и выше, пока наконец не дошел до лица. Глаза
— Чертов ханжа, — выругалась она зло и четко. — Ночью у тебя хватило смелости спать со мной, и не только потому, что мы были одни в темноте. Отнюдь нет! Просто ты всегда этого хотел.
— Ты тоже этого хотела. — Это были первые его слова за все утро.
— Да Боже ты мой! — воскликнула она в ярости. — Мы оба этого хотели. Что в этом плохого? А теперь ты винишь себя и меня. Скажу тебе честно, Алекс, плохое в этом — только твое отношение.
— Застегни блузку, — устало заметил Стордал.
Мэрилин смотрела на него так долго, что, видимо, успела успокоиться. Поднявшись, она начала приводить себя в порядок.
— Все это могло быть так прекрасно, Алекс, — грустно сказала женщина, это могло бы продолжаться. И я была бы счастлива. Я не прошу тебя помнить, что ты вчера говорил. Когда мы выйдем отсюда — если выйдем, — ты можешь мчаться к своей милой Джоан. Ты останешься с ней и всю жизнь будешь изводить ее своими высокими моральными принципами, ни на миг не забывая, что подсунул тебе ее Хедерингтон. — В голосе звучали слезы. — Я все равно желаю тебе счастья, дорогой…
Внезапно дверь отворилась, в проеме стоял Моисей, разглядывая их.
— Я понял не все, из того, что вы говорили, — сказал он. — Но в общем-то я пришел не за этим.
— Какого хрена тебе здесь надо? — прорычал Стордал. — Сколько моих людей ты погубил вчера? — Ружье в руках Моисея отрезвило его, хотя и здорово хотелось вцепиться в глотку самозваному «полководцу».
— Нисколько, если разобраться. — Только теперь узники заметили, как он осунулся, видимо, всю ночь провел на ногах. — Может, это вдохновит вас на продолжение вашего флирта — кажется, так это называется?
— Моисей, о чем ты? Мы же слышали стрельбу, видели огни прожекторов.
— Это все так. Но, к сожалению, не сработал фактор внезапности. Ваши друзья, конечно, видели огни прожекторов и не станут больше атаковать ночью. Я хотел спросить вашего мнения: что они еще предпримут?
— Не совсем тебя понимаю, — у Стордал точно гора с плеч свалилась.
— Пошли со мной. Честно говоря, я тоже не все понимаю.
Стоя у ящиков, они видели всю равнину. Колонисты сохранили свои позиции, то есть грузовики стояли такой же плотной стеной, как раньше. Перестрелки в данный момент не было. Аморфы Моисея двигались внутри кольца обороны, волоча какие-то громоздкие предметы к кургану,
— Что они тащат? — спросила Мэрилин.
— Сейчас объясню, — сказал Моисей. — Прошлой ночью, увидев каких-то существ, ползающих во тьме внутри нашего «кольца», мои ребята подняли пальбу. Были уверены, что это ваши друзья, но, включив прожекторы, увидели, что это всего лишь черви-слоны. По какой-то неведомой причине множество червей выползло из своих нор. Прожекторы, конечно, выключили, но было поздно. Теперь ваши знают о них. Что будет дальше делать ваш адмирал?
Стордал громко расхохотался.
— Что ты притворяешься, Моисей? Дуайт думает так же, как и ты, у тебя его мозги.
— Но у меня есть индивидуальность, — возразил главный аморф. Разглядывая баррикаду, преграждавшую равнину, он нервно грыз ноготь.
Между тем Мэрилин внимательно осмотрела тушу убитого червя.
— На нем нет следов лазерных ожогов, — заметила она.
— Но он мертв, — сказал Моисей. — То ли от выстрелов, то ли нет — они все погибли.
— Так же как «блюдечки», — заметил Стордал. Насколько хватало глаз, долина была поражена гниением, его тяжелый запах пропитал воздух. Болезнь распространяется, — он обратился к Моисею, — тебе придется очень крепко задуматься о питании для своих людей. Растения губят всех, не только аморфов. Кстати, колонисты тоже добавляют в свой рацион местные растения, пока не хватает земных продуктов.
— Плевать мне на проблемы колонистов! — взвизгнул Моисей. — Я беспокоюсь о своих войсках, о моей крепости.
Стордал внимательно посмотрел на Моисея. Внешность лидера явно изменилась, голос стал резким, мысли — лишенными всякой логики. Он выглядел ребенком, играющим в солдатики; даже лицо стало меньше, и сам он как-то усох.
— Люди идут на нас, — крикнул он. — Они получили подкрепление из пустыни и теперь наступают. Смотри!
Он был прав: один за другим грузовики оставляли свои позиции и, на ходу перестраиваясь в колонну, зловеще надвигались на «крепость» аморфов.
— На баррикады! — завопил Моисей. — Уничтожить всех! Стереть с лица земли, пленных не брать!
Аморфы бросились к своим «амбразурам», а Моисей обернулся к пленникам, широко улыбаясь: он был в экстазе.
— Это будет атака смертников, настоящая кровавая бойня! Я позволю вам ее увидеть.
Стордал наблюдал за происходящим с некоторым удивлением. Лазеры прощупывали ряды грузовиков, но они продолжали свой путь, потом свернули в сторону и окончательно перестроились в одну колонну, настолько точно, что издали был виден только первый грузовик. На нем был укреплен огромный щит, непроницаемый для лазерных лучей. Постепенно, на расстоянии примерно в двести футов друг от друга, грузовики окружили крепость.