Журнал «Если», 1995 № 04

Адамс Дуглас Ноэль

— Время, — тихо проронил Артур. — Вот уж с чем, а со временем у меня пока хлопот нет.

Глава 25

У жизни, разумеется, много непознанных сторон, но, пожалуй, чаще других встают вопросы типа: «Почему люди рождаются?», «Почему умирают?» и «Почему стремятся в этом промежутке носить электронные часы?»

Миллионы лет назад неким сверхразумным панпространственным существам (чье физическое проявление в их собственной панпространственной

Вселенной несильно отличалось от нашего) эти вопросы так надоели, что они решили раз и навсегда разобраться в смысле жизни.

С таковой целью они построили колоссальнейший суперкомпьютер, который был настолько разумен, что еще до полного объединения банков памяти начал с тезиса: «Я мыслю, следовательно, существую» — и логически вывел необходимость рисового пудинга и подоходного налога, прежде чем его успели отключить.

Компьютер был величиной с небольшой город.

Пульт управления располагался в специально возведенном здании в особом кабинете, окна которого выходили на обсаженную с трех сторон деревьями площадь.

В день Великого Включения в кабинет вошли два строго одетых программиста. Они отдавали себе отчет в торжественности момента, но вели себя хладнокровно и с достоинством: степенно сели за стол, открыли свои чемоданчики и достали записные книжки в кожаных переплетах.

Их звали Ланквилл и Фук.

Несколько секунд они благоговейно молчали. Затем Ланквилл, взглянув на Фука, подался вперед и коснулся маленькой черной клавиши.

Едва слышное гудение свидетельствовало о том, что гигантский компьютер заработал наконец в полную силу. А через миг он обратился к программистам зычным голосом:

— Я, Пронзительный Интеллектомат, второй по грандиозности компьютер во всей Вселенной пространства времени, желаю знать: какая труднейшая задача вызвала меня к жизни?

Ланквилл и Фук с удивлением переглянулись.

— Твоя задача, о, Компьютер… — начал Фук.

— Нет, постой-ка, — обеспокоенно перебил Ланквилл. — Мы определенно конструировали компьютер, не имеющий себе равных, и удовлетворимся только самым лучшим! Ответь, разве ты не величайший и мощнейший компьютер всех времен?

— Я назвал себя вторым по грандиозности! — провозгласил Пронзительный Интеллектомат. — И таков я есть.

Программисты вновь обменялись тревожными взглядами. Ланквилл прочистил горло.

— Тут, должно быть, какая-то ошибка, — сказал он. — Разве ты не превосходишь даже Неохватный Гаргантюмозг Максимегалона, который за миллисекунду сосчитывает все атомы в звезде?

— Неохватный Гаргантюмозг? — произнес Пронзительный Интеллектомат с нескрываемым презрением.

— Простые счеты, не заслуживающие упоминания.

— И разве ты не лучший аналитик, — порывисто подался вперед Фук, — чем Хитроумный Мыслитель из Седьмой галактики Света и Откровения, который может

вычислить траекторию каждой песчинки на всем протяжении пятинедельной песчаной бури на Бете-Даграбада?

— Пятинедельная песчаная буря? — насмешливо переспросил компьютер. — Что за вопрос для того, кому известны векторы атомов Большого Взрыва! Не унижайте меня сравнением с карманным калькулятором!

Программисты на миг пристыженно замолкли, а потом Ланквилл вновь вопросил:

— И разве ты не переспоришь даже такого отчаянного спорщика, как Гиперболический Всеведущий Полемист с Цицероникуса-12, сладкоречивый и неутомимый?

— Гиперболический Всеведущий Полемист, — отчеканил компьютер, — может уговорить артурианского мегаосла отбросить все четыре копыта, но только я способен подбить его после этого на прогулку.

— Так в чем же дело? — вскричал Фук.

— Ни в чем, — сказал Пронзительный Интеллектомат. — Просто я второй по величию компьютер во всей Вселенной пространства-времени.

— Почему же второй? — не унимался Ланквилл. — Уж не имеешь ли ты в виду Мультиизвилинного Потнохитрона? Или Семипядного Умномета? Или…

Презрительные огни зажглись на терминале компьютера.

— Я и думать не думаю об этих кибернетических простаках! — взревел он. — А говорю не о чем ином, как о компьютере, который грядет после меня!

Фук тяжело вздохнул и посмотрел на Ланквилла.

— Может, оставим это и обратимся к нему с тем вопросом, ради которого его создали?

— Что ж, — программисты пожали плечами и собрались с силами. — О, Пронзительный Интеллектомат! Мы создали тебя с одной лишь целью: чтобы ты сообщил нам… — Ланквилл перевел дух. — …Ответ!

— Ответ? — повторил компьютер. — Какой ответ?

— Смысла жизни! — страстно воскликнул Фук.

— Вселенной! — страстно воскликнул Ланквилл.

— И Всего Остального! — вскричали они дуэтом.

Сверхкомпьютер задумался.

— Сложно, — наконец проронил он.

— Но ты можешь это сделать?'

Вновь наступила исполненная значения тишина.

— Да, — молвил он. — Могу.

— И ответ есть? — задыхаясь от волнения спросил Фук.

— Простой ответ? — добавил Ланквилл.

— Да, — сказал компьютер. — Жизнь, Вселенная и Все Остальное… Ответ есть. Однако, — прибавил он, — мне придется подумать.

Торжественность момента была нарушена самым неожиданным образом. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались двое разгневанных мужчин в выцветших синих робах Круксуанского университета. Они яростно отбивались от пытающихся их задержать служащих.

— Мы требуем, чтобы нас впустили! — вскричал младший, отпихивая локтем хорошенькую секретаршу.

— Вы не имеете права нас задерживать! — вскричал старший, выталкивая за дверь помощника программиста.