Журнал «Если», 1995 № 04
Шрифт:
Собравшись с духом, Библброкс начал спуск по наклонной стене. Марвин следовал за ним. На полпути они остановились передохнуть. Крупная костлявая птица села на подоконник в двух шагах от Зафода. Голова птицы была плоской, клюв слабо выраженным, под крыльями виднелись рудиментарные конечности, похожие на руки. Птица мрачно взглянула на Зафода и щелкнула клювом.
— Пошла вон, — сказал Зафод.
— Хорошо, — пробормотала птица и скрылась за пыльной завесой.
Зафод озадаченно проводил ее глазами.
— Бедные птички, — услышал он глубокий звучный голос
Зафод посмотрел вокруг. Никого.
— Хотите, я расскажу вам о них? — спросил голос.
— Кто вы? Где вы?
— Меня зовут Гарграварр. Я — хранитель Тотального Вихря.
— А почему вас не видно?
— Вам будет легче спускаться, если вы передвинетесь на два ярда влево.
Зафод повернул голову и увидел ряд коротких горизонтальных канавок в стене, идущих до самого низа. Он осторожно переместился влево.
— Надеюсь на скорую встречу внизу, — сказал голос и смолк.
— Марвин, — обратился Зафод к роботу, который держался рядом. — Здесь… кто-нибудь… говорил со мной?
— Да, — сухо ответил Марвин.
Через несколько минут они были на земле.
— А вот и вы, — произнес голос. — Извините, что покинул вас так поспешно. Дело в том, что я боюсь высоты.
Зафод внимательно огляделся — не пропустил ли он какого-нибудь предмета, могущего быть источником голоса. Но увидел лишь пыль, груды камней да развалины.
— Эй, почему вас не видно? Где вы прячетесь?
— Я-то здесь, — отозвался голос. — Мое тело тоже собиралось прийти, но дела задержали. Вечно у него какие-то дела… Значит, вам предстоит побывать в Тотальном Вихре?
— О, я не тороплюсь. Я, пожалуй, сначала поброжу вокруг, осмотрю окрестности.
— Нет-нет, — запротестовал Гарграварр, — Вихрь готов вас принять, вам пора. Следуйте за мной.
— Каким это образом, интересно знать? — спросил Зафод.
— Я буду напевать, а вы идите на голос.
Глава 44
Серый безрадостный пустырь простирался перед Зафодом. Ветер свирепо завывал в развалинах. Посреди пустыря возвышался стальной купол. «Вот куда ему предстоит попасть», — подумал Зафод. Это и есть Тотальный Вихрь.
Вдруг нечеловеческий вопль вырвался из купола, заглушил вой ветра и замер вдали. Зафод передернулся от страха.
— Что это? — пробормотал он.
— Запись голоса последней жертвы Вихря, — сказал Гарграварр. — Ее всегда проигрывают для того, кто на очереди. В некотором роде прелюдия.
— Да, звучит страшновато, — проговорил Зафод.
— Не улизнуть ли нам в какое-нибудь уютное место, где можно спокойно все обдумать?
— Насколько я понимаю, — сказал Г арграварр, — я уже сейчас на какой-то пирушке. Вернее, мое тело. Оно часто без меня развлекается. Говорит, я ему мешаю. Представляете?
— Что означает вся эта история с вашим телом? — спросил Зафод, стремясь отдалить неизбежное.
— Оно… оно занято, — ответил Гарграварр неуверенно.
— У него что, завелся собственный разум?
Последовала длинная пауза.
— Должен заметить, что ваши слова представляются
Зафод пролепетал извинения.
— Ладно, забудем об этом. — В голосе Гарграварра была горечь. — Дело в том, что мы решили пожить врозь, проверить свои чувства. Увы, все это может кончиться разводом.
Зафод пробурчал нечто невнятное.
— Мы, видимо, не очень-то подходили друг другу. Эти вечные споры о сексе и рыбалке! Мы пробовали сочетать и то, и другое, но это к добру не привело. А теперь оно не впускает меня. Не желает меня видеть…
Повисла трагическая пауза.
— Оно говорит, что я вечно в сомнениях, вечно на распутье. Я как-то заметил, что распутье лучше, чем распутство, а оно сказало, что подобные шутки в одно ухо входят, в другое выходят. Так я лишился тела и теперь вынужден работать хранителем Тотального Вихря. Ведь никто никогда не ступит на эту планету. Жертвы Вихря, естественно, не в счет.
— Вот как?
— Если хотите, я расскажу вам эту историю.
— Э-э… — протянул Зафод.
— Слушайте. Много лет назад это была счастливая процветающая планета. Люди, города, магазины — обычный мир, каких много. Разве что на центральных улицах было несколько больше обувных магазинов, чем может показаться необходимым, и число их продолжало увеличиваться. Но чем больше появлялось обувных магазинов, тем больше приходилось выпускать обуви и тем хуже становилось ее качество. С другой стороны, чем быстрее снашивалась обувь, тем чаще приходилось ее покупать, и магазины плодились еще стремительней. Наконец вся экономика планеты перешагнула рубеж, когда стало невозможно строить что-либо, кроме обувных магазинов. В результате — полный крах, разруха, голод. Большая часть населения вымерла. Немногие уцелевшие постепенно превратились в птиц — одну из них вы видели, — которые прокляли свои ноги и землю и дали обет никогда не ступать на поверхность планеты. Несчастный жребий! Идемте, я должен доставить вас к Вихрю.
Зафод, спотыкаясь, двинулся через пустырь. В этот момент до них снова донесся вопль ужаса. Библброкс содрогнулся.
— Что же с ним делают? — прошептал он.
— Да просто ему показывают Вселенную, — сказал Гарграварр. — Вселенную во всей ее бесконечности. Бесчисленные светила, неизмеримые расстояния — и ты, невидимая песчинка на невидимой же пылинке, бесконечно малая и ничтожная.
— Но-но. Я — Зафод Библброкс, — сказал Зафод, собирая остатки гордости.
Они подошли к стальному куполу. Открылась дверь в маленькую темную кабинку.
— Входите, — сказал Гарграварр.
— Что, уже? — Зафод поежился.
— Пора.
Зафод опасливо заглянул внутрь. Кабинка была тесной, на одного человека, не больше.
— Что-то на Вихрь не похоже, — заметил Зафод.
— Это лифт. Входите.
Зафод шагнул вперед, и лифт начал опускаться. Наконец двери открылись, и Зафод вышел в небольшую, обитую стальными листами комнату. В дальнем углу стоял вертикальный ящик высотой в человеческий рост. Толстый кабель соединял его с кучкой приборов.