Журнал «Если», 1995 № 05
Шрифт:
— Что это такое? — шепотом спросила жена.
— Не знаю. Ты его видишь?
— Конечно, вижу. Но что это такое? Наконец мне удалось уговорить ее пройти немного вперед, в заросли, и уже вместе мы попробовали определить местонахождение источника света.
Вскоре Шейле это надоело.
— Ну мы посмотрели, — сказала она. — Больше здесь делать нечего. Пойдем спать, а утром заглянем сюда еще раз.
Так мы и сделали. Позднее Шейла захотела со мной поговорить, но интересовало ее вовсе не свечение.
— Я и в самом деле
— Это не сработало? — спросил я.
— Нет. Напротив, я допустила ужасную ошибку. Ты ведь так и считаешь?
— Не расстраивайся. Когда ребенок поступает неправильно, ты разговариваешь с ним, стараясь убедить его, а если это не помогает… иногда следует устроить взбучку. Беда только в том, что мы не сможем вколотить в Дину здравый смысл.
— Но ты не сердишься? — продолжала настаивать Шейла.
— Я не думаю, что этот вопрос меня всерьез заботит, — отозвался я.
Когда мы забрались в постель, мне показалось, что отношения наши стали лучше — впервые за долгое время мне захотелось обнять жену. Но ничего не произошло, Шейла оставалась безучастной и просто сказала:
— Спокойной ночи.
Так был упущен еще один шанс, как и тысячи других до того.
Глава 3
На следующее утро, еще до завтрака, я отправился в рощицу. Шейла со мной не пошла. Она сказала, что если я там сумею что-нибудь найти, то она поверит мне на слово.
Я не нашел абсолютно ничего. Когда я вернулся домой, Шейла сказала:
— Это было, наверное, естественной флюоресценцией. Одно яйцо или два?
— У флюоресценции должен быть источник, — настаивал я на своем.
— Сегодня вечером ты можешь туда сходить и посмотреть еще раз. Интересно, спустится ли вниз Дина в ближайшие десять минут? Звать ее, конечно, бесполезно.
Никто в конторе не упоминал о необычных происшествиях прошлого дня. Если бы Салли Генри, моя секретарша, не была в отпуске, я мог бы спросить у нее. Вильма Шелли, которая временно замещала ее, была слишком молоденькой, чтобы я мог ей довериться.
Я отнюдь не амбициозный человек. Конечно, я знал свое дело, иначе мне никогда не удалось бы занять нынешнего положения. Однако я не обладал той всеобъемлющей самоуверенностью, которую должен иметь истинный начальник.
Около часа я просматривал почту, а потом решил сделать небольшой перерыв и позвонить Джилу Карсвеллу. Но Джил, еще менее уверенный в себе, чем я, так и не стал боссом. Более того, он панически боялся банковского менеджера, опасаясь навлечь его гнев телефонными разговорами в рабочее время. Поэтому я послал Джилу записочку. Пока я раздумывал о Джиле, зазвонил телефон.
— Господи, опять Дина. Но это оказался Джота.
— Я в лондонском аэропорту, — сообщил он. — Буду у тебя днем. Ты видел Джила после нашего вчерашнего телефонного разговора?
— Нет, но я отправил ему записку. Джота засмеялся.
— Конечно. Его нельзя беспокоить в банке. Менеджер может жестоко расправиться с ним… Кстати, в Шатли хоть что-нибудь происходит?
— А что может происходить в Шатли? — осторожно спросил я, размышляя над тем, не слышал ли он чего-нибудь.
Он ничего не слышал.
— Ты совершенно прав. Дурацкий вопрос.
— По правде говоря, здесь действительно что-то происходит. Может быть, это окажется мелочью, но все же… Нет, не задавай никаких вопросов. Подожди до приезда.
— Ты меня просто заинтриговал… В самой фразе:
«В Шатли что-то происходит» заложено внутреннее противоречие. Но я терпелив и готов ждать до встречи. Пока!
Стоило мне повесить трубку, как в мой кабинет вошла Вильма. Она была чем-то взволнована и даже возмущена.
— Мистер Матерс, там какой-то молодой человек, который настаивает, что должен вести переговоры только с вами. Он похож на туриста, и… то, что он говорил нашим девушкам…
— Пусть зайдет, — прервал я ее. — Прямо сейчас. Она заметно удивилась и, не говоря ни слова, вышла из кабинета.
Дверь открылась, и вошел молодой голиаф в белой футболке и шортах. Это явно был один из великанов, вероятно, даже самый высокий из них. Я прикинул его рост: примерно шесть футов и семь дюймов. Однако тогда, в «Коппер Бич» я его не видел.
— Вэл Матерс? — спросил он, подходя ко мне с протянутой рукой. — Меня зовут Джон Смит.
— В самом деле? — вежливо спросил я.
— Ну не совсем, если вам так уж хочется знать, но это честное имя и ничуть не хуже, чем любое другое, не так ли?
— А вас случаем не Грег зовут? Он опустил руку, и на лице у него появилось явное неудовольствие.
— Какого фиска! Откуда вы это можете знать? — оскалился он.
Решив больше не испытывать судьбу, я спросил:
— Где ваш лагерь, Грег?
Некоторое время он кипел от ярости, но потом решил» не портить со мной отношений.
— В излучине реки, примерно в миле вверх по течению.
Я знал это место. Оно находилось в трех четвертях мили от моего дома, на противоположной, северной, стороне реки.
Он сел, не дожидаясь приглашения, и принялся молча и выжидательно рассматривать меня.
Это был блондин, довольно красивый, лет девятнадцати или двадцати. Его акцент смутил меня: речь Грега была очень чистой, и в то же время я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так говорил. От моего внимания не укрылись и два странных выражения — «честное имя» и «фиск». Гораздо проще было бы сказать: «Это имя ничуть не хуже, чем любое другое». «Фиск» же явно было ругательством.