Журнал «Если», 1995 № 10
Шрифт:
Приободрившись, Лейн двинулся дальше. Неожиданно его губы сами собой растянулись в усмешке — он представил себе встречу с Леддраво-ром. Какая ирония! Принц, бывалый вояка, позорно бежал, спасаясь от птерты, а робкий ученьш, вооруженный только знаниями, дошел до города пешком!
Впрочем, Лейн быстро осадил себя. Не рано ли он обрадовался? До города еще идти и идти, а птерта может появиться в любую секунду…
Он обернулся — и похолодел от ужаса.
Птерта находилась почти рядом, в каком-нибудь десятке шагов, и неумолимо приближалась, заполняя собой все поле зрения, поблескивающая на солнце, кровавопурпурная. Лейн, как ни странно, исцытал облегчение.
Птерта подплыла вплотную.
Она была повсюду, а мгновение спустя исчезла.
Лейн глубоко и облегченно вздохнул, как человек, которому осталось принять одно-единственное решение.
«Не здесь, — подумал он, — только не здесь. Кажется, выше по склону есть неплохое местечко, откуда открывается чудесный вид». Лейн не спеша поднялся на склон, сел, прислонился спиной к скале и вытянул ноги.
Перед ним раскинулась широкая равнина, над которой возвышалась вершина горы Опелмер; чуть поодаль виднелись Ро-Атабри и заброшенные поселения на побережье бухты Арл. База небесных кораблей, над которой колыхались на ветру многочисленные баллоны, производила впечатление диковинного, сказочного города. В небе сверкало созвездие Дерева, девять звезд которого состязались в яркости с солнцем, а прямо над головой висел диск Верхнего Мира.
Перо и чернила есть, надо бы подвести итоги, написать что-то вроде завещания. Хотя о чем писать? Всем и так известно, что птерта ядовита.
В теле возникло жжение, оно зародилось чуть ниже грудной клетки и начало распространяться вдоль и вширь. Лейн сунул руку в карман и достал желтый полотняный мешочек.
Оставалось исполнить последний долг.
… Хорошо бы сейчас рядом со мной оказались Джесалла и Толлер… Я бы попросил их помириться… Опять-таки, какая ирония! Толлер хотел стать другим человеком, похожим на меня, а когда наконец переменился, в прежнего Толлера превратился я — настолько, что даже пожертвовал жизнью ради чести…
Кольнуло сердце, тело пробрал озноб. Лейн увидел, что в небе над равниной появились новые птерты. Они не обращали на него никакого внимания.
«Бракка и птерта идут рука об руку… Конечно, бракка и птерта идут рука об руку, они симбиоты… Только теперь я понял, почему мне не хотелось лететь на Верхний Мир… там будущее, а будущее принадлежит Джесалле и Толлеру… не из-за того ли я подсознательно решил не ехать с Леддравором, выбрав свою Яркую Дорогу?.. Может быть, таким образом я убрал себя с пути Толлера как лишний множитель в уравнении? Я всю жизнь занимался решением уравнений…»
Лейн начал задыхаться. Он сильно потел и одновременно жутко мерз. Непослушными пальцами он развернул желтый сверток, оказавшийся капюшоном, и надел на себя. Теперь всякий, кто увидит его, поймет, что он умер от птертоза и что к телу не следует приближаться как минимум пять дней.
Прорези для глаз оказались не на месте, но Лейн не стал поправлять капюшон.
«Насчет наскальной живописи… Я был прав… круг изображает птерту… бесцветную птерту… которая еще не выработала яд… Кто спрашивал меня про розовую птерту? И что я ответил?.. Ребенок не боится этого шара, потому что знает: шар не причинит вреда. Не странно ли, что ответ на загадку птерты всегда был на небе? Круг Верхнего Мира и Дерево — символы птерты и бракки, сосуществующих в гармонии… опылительные залпы бракки кормят птерту…
Глава 16
Принц Леддравор взял зеркало, посмотрел на свое отражение и нахмурился.
Несмотря на то, что всякий раз при бритье он сначала умывался горячей водой, чтобы щетина стала мягче, принц все же ухитрился порезаться. Наверное, слишком уж остро наточил бритву из бракки. На подбородке и на шее виднелись царапины, из которых по капельке сочилась кровь.
«Вот что происходит, когда живешь, как изнеженная девица», — пробормотал Леддравор, прижимая к шее влажное полотенце.
Свет падал на зеркало таким образом, что принц видел в нем яркий прямоугольник окна, который накладывался на его отражение, отчего лицо казалось полупрозрачным.
«Ну и дела», — подумал Леддравор. Похоже, он становится призраком. Впрочем, ничего удивительного: ведь та жизнь, которая до сих пор была для него единственной реальностью, закончится в тот миг, когда корабли экспедиции на Верхний Мир оторвутся от земли… ~
Послышались шаги. Леддравор обернулся и увидел в дверях ванной майора Яхимолта, который выполнял обязанности связного между дворцом и базой небесных кораблей. Заметив, что Леддравор не одет, Яхимолт попятился.
— Простите, принц, — сказал он, — я не знал…
— Если не знал, чего лезешь? — рявкнул Леддравор. — Выкладывай, что там у тебя.
— Донесение от полковника Хипперна, принц. У главных ворот базы собирается народ.
— Он что, не в состоянии разогнать толпу? Ведь в его распоряжении целый полк.
— Полковник утверждает, что людей подстрекает первосвященник, — ответил Яхимолт. — Он просит разрешения на арест.
— Балаунтар! Этот мешок костей! — Леддравор отшвырнул зеркало и потянулся за одеждой. — Передай полковнику Хипперну: посторонних на базу не пускать ни в коем случае, а против Балаунтара ничего не предпринимать до моего прибытия. Я лично разберусь с нашим первопугалом.
Яхимолт отдал честь и исчез. Застегивая ремешки белой кирасы, Леддравор улыбнулся. До отправления на Верхний Мир первой эскадрильи оставалось всего пять дней, подготовка фактически закончилась, и принц тяготился вынужденным бездельем. Оно наводило на мрачные мысли, связанные с предстоящим полетом, поэтому Леддравор был чуть ли не благодарен Балаунтару за возможность на какое-то время забыть о терзавшем его животном страхе.
Леддравор пристегнул к поясу меч и вышел из покоев. Он сознательно выбрал кружной путь, чтобы избежать встречи с отцом, которому наверняка уже доложили о самоубийственном поведении Лейна Маракайна.
Леддравору меньше всего сейчас хотелось обсуждать с королем это нелепое происшествие. Отец, несомненно, будет вне себя, если окажется, что Маракайн погиб, на что принц, по правде говоря, весьма рассчитывал.
Во дворе Леддравор приказал слуге привести пестрого синерога, на котором обычно ездил, вскочил на скакуна и выехал из ворот.
Двойной кокон сетей, что обволакивал дворец, плавно переходил в навес над дорогой. Впечатление было такое, будто едешь по туннелю. Леддравор искренне обрадовался, когда оказался в городе: тут хотя бы виден небосвод. Добравшись до набережной Боранна, он повернул на запад.