Журнал «Если», 1995 № 10
Шрифт:
— Возможно, он это знал.
Толлер заставил себя посмотреть Чаккелу в глаза.
— Не понимаю…
— Леддравор вовсе не рвался покорить новый мир, — объяснил Чаккел. — Может быть, он преследовал тебя, потому что догадывался: ты и есть его Яркая Дорога.
— Такая мысль меня мало привлекает, — прошептал Толлер.
— Тебе надо отдохнуть. — Чаккел поднялся и обратился к Джесалле: — Ухаживай за ним ради себя и ради меня. Когда он поправится, я поручу ему одно дело. Вам что-нибудь нужно?
— Не помешало бы побольше свежей воды, ваше величество, — ответила Джесалла. — А так нам всего хватает.
— Ясно. — Чаккел помолчал. — Я забираю вашего
— Да, ваше величество. Мы вам очень обязаны.
— Полагаю, твой пациент не забудет этого, когда выздоровеет.
Чаккел повернулся и зашагал к выходу из пещеры. В его движениях сквозила уверенность человека, сознающего, что он достиг того, к чему стремился.
Проснувшись, Толлер увидел, как Джесалла сортирует собранные растения. Она разложила их перед собой на земле и беззвучно шевелила губами, размещая образцы в порядке, который сама придумала. За ее спиной сиял яркий чистый полукруг Верхнего Мира.
Толлер осторожно сел, взглянул на груду камней в глубине пещеры и быстро отвернулся, чтобы не увидеть огонька. Лишь когда огонек исчезнет, станет ясно, что он окончательно поправился.
Джесалла подняла голову.
— Ты там что-то заметил?
— Нет, — ответил он, пытаясь улыбнуться.
— Между прочим, ты постоянно глазеешь на эти камни. Что у тебя за тайна? — Явно заинтригованная Джесалла подошла к Толлеру и присела рядом. Внезапно ее глаза удивленно расширились. — Толлер! Там что-то светится!
Она проворно и легко вскочила и направилась в глубь пещеры.
Толлер хотел было остановить ее, но обнаружил, что лишился вдруг дара речи. Джесалла принялась разбирать камни. Вот она сунула руку в щель между обломками, что-то достала и двинулась обратно, чтобы показать находку Толлеру. Это оказался крупный плоский камень, поверхность которого разделяла пополам искрящаяся белая полоска.
— Какое чудо! — выдохнула Джесалла. — Что это?
— Я не… — Поморщившись от боли, Толлер потянулся к своей одежде, пошарил в кармане, извлек подарок отца. Сразу стало ясно, что камень и отцовский подарок очень похожи друг на друга.
Джесалла погладила пальцем зеркальную поверхность.
— Где ты это взял?
— Мне подарил отец… мой настоящий отец… в Хамтефе, перед самой своей смертью… Он сказал, что нашел его давным-давно. До моего рождения В провинции Редант.
— У меня странное чувство. — Джесалла взглянула на туманный, загадочный диск Старой Планеты и вздрогнула. — Что если мы не первые, Толлер. Что если все это уже было?
— Может быть. Важно другое. Чтобы никогда..
— Толлер не докончил фразы.
Он приложил ладонь к инопланетному камню ощутил, какой тот холодный, и вдруг поверил, что сумеет сделать так, чтобы будущее не напоминало прошлое.
Лев Исеев,
доктор медицинских наук,
член-корреспондент Академии космонавтики им. К. Э. Циолковского
ШАГИ ЗА ГОРИЗОНТ
Система двойных планет, созданная воображением автора, позволяет героям
Однако физические и психологические перегрузи, выпадающие на долю путешественников и подробно описанные фантастом, сродни тем, которые испытывают космонавты.
О том, как реагирует организм человека на экстремальные ситуации, рассказывает нашим читателям заведующий сектором высотной физиологии Всероссийского центра медицины катастроф «Защита».
Современная цивилизация отличается парадоксами: с одной стороны, высокий уровень комфорта, изобилие, мощная техника, обслуживающая различные потребности человека, с другой — невиданные перегрузки, физические, психические, психологические, которыми приходится расплачиваться за все эти дары. Велика ли плата? На этот вопрос пытается найти ответы физиология экстремальных состояний, поле деятельности которой сегодня широко — от космической, морской или авиамедицины до гигиены труда. Изучая человека в экстремальных условиях, можно иногда обнаружить состояние, которому трудно найти место в существующих классификациях форм патологии. Очевидно, человеке экстремальных ситуациях может выходить за рамки общепринятых физиологических норм. Более того, он способен не только вынести новое для себя, запредельное, состояние, но и какое-то время пребывать в нем. Почему, как и насколько это возможно, определяет прикладная наука — физиология экстремальных состояний.
Когда-то жажда познания нового побудила человека выйти из пещеры, идти нехожеными тропами, преодолевать водные просторы и горные вершины, открывать и осваивать земли. Так человек создавал себе экологическую нишу на своей планете, пока им наконец не овладело желание выйти в космическое пространство. Возможно ли там расширение среды обитания людей? Какой биологической ценой дастся это расширение? Это предмет изучения современной космической медицины и биологии.
ОКОЛОЗЕМНЫЙ КОСМОС сегодня кажется достаточно «обжитым»: в нем побывало более трехсот двадцати человек, в том числе и десять женщин Однако до первого появления землянина в космосе на Земле были проведены тысячи экспериментов по изучению как космического пространства, так и факторов, с которыми придется столкнуться обитателям кораблей. Их конструкции предусматривали максимум защиты человека от соприкосновения с космосом: системы жизнеобеспечения имитировали на корабле земные условия. Давление, температура, состав воздуха, влажность — все, как на Земле. И все же человека надо было готовить к встрече с космосом: эту задачу решали специалисты Института биофизики Минздрава СССР, Института медико-биологических проблем (того же Минздрава), ряда других исследовательских центров страны.
Еще в конце 50-х годов автору этих строк, тогда выпускнику 2-го Московского мединститута, посчастливилось работать в лаборатории профессора Ю. Г. Нефедова, проводившего многие пионерские исследования в области экстремальных состояний Изучалось, например, состояние людей в условиях длительной изоляции (герметично замкнутое пространство) при нормальном атмосферном давлении. Тогда было проведено более 80 групповых экспериментов, длительность которых постепенно возрастала. Новую страницу в космонавтике открывал годичный эксперимент, где в качестве испытателя принял участие и врач, мой коллега Герман Мановцев. Появился ряд «долгожителей» герметично замкнутого пространства, их суммарное время пребывания в термокамере составляло 200, 300 суток, потом год и более. Рекордсменом в этом ряду остается до сих пор Гермен — 488 суток.