Журнал «Если», 1996 № 01
Шрифт:
— Не печалься, — сказал Амер. — Ты еще молода.
— Но своей вершины уже достигла. А ведь и ты молод, Амер, но почему-то твоя сила все прибывает и прибывает. Мне ли этого не знать: я столько времени пытаюсь одолеть тебя.
— Полно тебе, Самона! — запротестовал Амер.
— Не следует так легко сдаваться.
— Не верь ей. Мастер! — взволнованно шептала у Амера за спиной Уиллоу. — Помни про зелье!
Ее шепот вывел Амера из благодушия.
— Да! Вот, Самона… я рад убедиться в том,
За спиной у него кто-то кашлянул…
— Прости, Уиллоу, — прошептал Амер.
Самона ничего не заметила, она повернулась спиной и направилась к камину.
— Ты прав, Амер. Я стала мудрой, пройдя тяжкую школу разочарования. Я знаю, когда я проиграла.
— Уж конечно же…
— Нет, в самом деле, — произнесла она, обреченно опустив голову, — я пришла признать поражение, Амер.
На краткий миг Амер растерялся, думая, что колдунья говорит искренне. Но припомнил мимолетную злорадную улыбку, которую заметил, разливая вино, и сказал:
— Что ж, будем считать, что ты наконец поумнела. Итак — мир?
— Я пришла с миром, — подтвердила Самона.
— И в доказательство хочу предупредить об опасности.
— Опасности? Кто же ищет меня?
— Смерть.
— Ну, ее не минует никто, — улыбнулся Амер.
— Ты не понимаешь, — раздраженно заметила Самона.
— Готов постичь неведомое.
— Да-да, и весьма охотно, я знаю, — сказала она с горечью. — Так постигни, ученый, что в том сверхъестественном мире, в каком мы пребываем. Смерть это не сила, но существо.
— Неужели?
— Да, Мастер. Когда колдунья избудет свой земной срок, а иногда и до этого. Смерть является за ней, так сказать, лично.
— Признайся, — сказал Амер, — уж, конечно же, ты придумала для себя какое-нибудь средство защиты.
— Верно, — призналась она, — одна беда: стоит нам расслабиться хоть на секунду, как Смерть уже тут как тут. Она следит за нами гораздо более пристально, чем за обычными людьми, дабы увлечь нас в бездну Ада. — Самона стояла, не сводя глаз с огня, бледная, дрожащая, словно видела, как уставились на нее пустые глаза Смерти.
— Но если Смерть все время караулит вас, — мягко сказал Амер, — почему же ты никогда прежде не задумывалась об этом? Ты говоришь так, будто впервые почувствовала ее зов…
— Потому что прошлой ночью она явилась в Салем, — произнесла Самона придушенным голосом. — Нынче утром тетушку Койстер нашли дома в старом кресле-качалке возле камина. Она была мертва, как камень. — В зрачках Самоны отразилось пламя горящего камина. — На плече у Койстер еще были видны следы, оставленные костлявыми пальцами.
— Тетушка Койстер? — прошептал потрясенный Амер.
На губах у Самоны заиграла улыбка злобного довольства.
— Да, эта добродетельная
— Моггард?
— Верховный Колдун Новой Англии и Вице-Председатель Вселенского Братства Адептов Темных Сил. Старая карга немало раз брюхатела от него — и, разумеется, никто из деток не имел понятия о том, кто их отец.
— Да ведь тетушка Койстер меня катехизису учила!
— А как же иначе. Худшие из худших всегда выглядят самыми достойными и уважаемыми. Рассказать тебе о Секстоне Карриере?
Амер передернул плечами.
— Избавь меня от этого.
Глаза Самоны засияли, на губах мелькнула улыбка. Она тут же отвернулась, а когда снова обратилась к Амеру, то опять выглядела тихой скромницей.
— Хорошо, не будем об этом. Я просто хотела предупредить тебя. Послушай, Амер, наполни-ка снова мой бокал и давай выпьем за… дружбу.
Амер стряхнул с себя оцепенение и вымучил кислую улыбку. Кивнув, он взял с каминной полки графин и наполнил бокалы.
— Красное, как твои губы, моя госпожа, и искристое, как твои глаза.
— Ты быстро схватываешь, — отметила она и подняла бокал: — За нас, мой любезный Мастер.
— Pax nobiscum [3] , — произнес Амер и выпил.
3
Мир нам (лат.).
Едва Амер отвернулся в поисках новой бутылки амонтильядо, Самона с лихорадочной поспешностью вынула изумруд из оправы на своем перстне и опрокинула зелье в оставленный алхимиком бокал вина.
— Мастер, — зашептала Уиллоу, — она что-то льет тебе в рюмку.
— За этим она и пришла, — пробормотал Амер.
— Но, как ты понимаешь, я выпил противоядие.
Он отыскал вино, наполнил бокалы.
— Успокойся, — Амер подал бокал Самоне, которая дрожала, взял со стола свой, поднял его, размышляя, какого рода заклятие должно наложить на него зелье. — За твое скорейшее выздоровление, — произнес он и выпил вино до дна.
Самона, наблюдавшая за ним краешком глаза, пробормотала коротенькое заклинание. Потом откинулась в кресле и принялась потягивать вино, дожидаясь, когда начнет действовать снадобье. Ее грудь под темными волнами прикрывавших ее волос мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию, и Амер со стыдом осознал, что ему страстно хочется увидеть, что же скрывают мерцающие пряди.
Наконец колдунья поставила свой бокал, глубоко вздохнула, прикусила губу и сказала:
— Амер, я… мне что-то нехорошо. Не посмотришь ли, какой у меня пульс?