Журнал «Если», 1997 № 07

Вулф Джин Родман

Племянник вел джип «чероки» так, словно всю жизнь провел за рулем. Машину они позаимствовали у бандитов. Гена больше ничему не удивлялся. Ситуация напоминала дурной американский видеофильм. Гора трупов в его комнатушке казалась кошмарным видением, а их поспешное бегство — некой игрой, в суть которой он еще не врубился.

Минут через двадцать они бросили джип в каком-то дворе близ Сенной. Гена кое-как дотопал на костылях до перекрестка, племянник остановил такси, и они двинули к Витебскому вокзалу. А там Вася затащил его дворами и переулками в грязный клоповник на

первом этаже пустого, но еще не отремонтированного дома. Заколоченная дверь их не остановила.

Сквозь пыльные окна дневной свет почти не пробивался. Мертвенный запах нежилого помещения и пыль на разбитой мебели. Продавленный диван, на который Гена, облегченно вздохнув, уселся, ответил ему протяжным скрипом и выдохнул облако пыли.

— Пересидим немного и дальше двинем, — сказал Вася.

— Там, в комнате, кто их нарубил? — осторожно спросил Гена.

— Потом расскажу, а пока отдыхай. Скоро приду…

Гена улегся поудобнее, положив голову на драный диванный валик. Только сейчас он задумался — а что дальше? После бойни в квартире их будут искать милиция и бандиты. Сделают обыск, найдут железо… И еще — все документы остались дома. Из города не выбраться, разве что племянник опять машину угонит. Ну, выберутся, а дальше куда? Внезапно пришла догадка: хитрый Вася завел его сюда и бросил, а сам уже, наверно, садится в поезд… Гена застонал от жалости к самому себе.

Он лежал, тупо смотрел в потолок, с которого свисали фестоны паутины, переводил взгляд на стены с ободранными обоями, мрачно разглядывал пол, заваленный хламом, который хозяева оставили при переезде. И задремал. А когда проснулся, то обнаружил, что окна прикрыты газетами, под скособоченную тумбочку подложен кирпич, на самой тумбе весело шумит туристический примус «Шмель», а в воздухе аппетитно пахнет супом из пакетика.

В соседнем помещении что-то звякало, брякало и хрустело. Оттуда появился племянник с ворохом тряпья.

— Света нет, зато есть вода! — весело сказал он. — Сейчас поедим и за дело!

Дело не заставило себя ждать. Племянник помог Гене привести себя в порядок, усадил его поудобнее и опять стал мучать странными вопросами. На этот раз все допытывался, где и при каких обстоятельствах он нашел гильзу, кто при этом присутствовал, в какой момент рухнули бревна ловушки…

— Какой ловушки? — спросил Гена.

— А, неважно! — отмахнулся племянник.

Тень догадки прошла по краешку сознания или чего-то там еще в распухшей от событий голове парня.

— Постой, — встрепенулся он. — Что ты мне впариваешь с этими ключами, ловушками… Это что, типа игры, что ли?

Вася склонил голову набок и грустно посмотрел на него.

— Типа того, — ответил он.

— Так это все понарошку! Как бы я в компьютер попал? Мы что, в виртуалке?

— Пока что мы в большой заднице. А что касается компьютера… Увы, и сто крат увы! Убьют в натуре — и вся виртуалка. Да и то, подумаешь, велика важность — виртуальная реальность! Все сущее — виртуально, надо только знать, что делает мир реальным.

— Не понял?

— Вижу. Ну, представь себе огромный зал, очень большой, практически

бесконечный в длину, высоту и ширину. В этом бесконечно большом помещении, как на складе, находится бесконечно большое количество предметов и явлений, миров и бактерий, все, что в голову тебе взбредет, и ко всему еще все это имеется в бесконечном количестве сочетаний. И вот по этим предметам ползет маленький червяк… Нет, лучше улитка. Она оставляет за собой блестящий след. И только то, на чем имеется ее след, чего она касалась, и есть единственная реальность, связанная в одну последовательность событий. Все остальное так и остается в потенции, вероятности, возможности или, если тебе так понятнее, — в виртуальности.

— Что это за улитка такая? — тупо спросил Гена.

— Это образ. Возможно, не очень удачный. Называй его как угодно — Атманом, Аммой, Волей Единосущего, Калибровочным Полем Суперсимметрии… Но есть и более привычное для тебя понятие. Время! Это и есть Великий Реализатор Действительности.

— Ну, ты загнул! Время — это… это…

— Так-так… — поощрительно закивал племянник, но, не дождавшись ответа, продолжил. — Ты еще вспомни те глупости, что тебе говорил Бероэс насчет времени как соположенности событий. Он, правда, позже догадался, что время — это не мера событий. Оно и есть создатель событий.

— Так оно живое?

— Кто?

— Время?

— И ты туда же! Я знавал одного дурика, он полагал, что время — это продукт жизнедеятельности некоего многомерного существа.

— А-а, — протянул Гена, — так время — это божье дерьмо?

Племянник молча обвел глазами стены и пол, посмотрел на Гену и хмыкнул.

— Похоже, если судить по тому, во что мы вляпались. Ну, ладно, начнем вправлять тебе мозги.

Он прошелся по комнатам, раскидывая ногой мусор. Поднял разодранный альбом с фотографиями. Вернулся, снял пару газет с окна и сунул Гене в руку старую фотокарточку. На ней можно было разглядеть комнату, людей за столом у большого самовара, старомодную мебель. И фотография была какой-то старомодной: толстая, прямо картон, с рамочкой-виньеткой и фигурно обрезанная по краям.

— Видишь лампочку? — спросил племянник.

Гена вгляделся и обнаружил лампу без абажура, висевшую над столом. Кивнул.

— Так вот, тебе надо включить свет в этой комнате. Смотри на лампу до тех пор, пока она не загорится. А дальше все само пойдет.

— Как же она загорится? — Гена озадаченно поднял глаза на племянника.

— А это уже не мое дело. Ты просто включи там свет, она и вспыхнет.

— Так ведь лампочка там, на фотке, а я здесь…

— Пока ты думаешь, что это имеет значение, лампочка не будет гореть, а ты застрянешь здесь надолго. Ну, работай, а я пойду еды подкуплю, барахла кой-какого.

— Что с квартирой будет? — неожиданно для себя спросил Гена.

— С какой… Ax, да! Все будет хорошо. Клавдия Михайловна сейчас в больнице. Упала на улице, память отшибло, ничего не помнит, документов при себе нет. На днях оклемается, через пару недель приедет племянник, продаст квартиру и увезет ее на юг. Еще вопросы есть?