Журнал «Если», 1997 № 09
Шрифт:
Вил бегом спустился с лестницы, промчался мимо кухни. Завтрак можно пропустить. От одной только мысли о том, что он увидит голубое небо, яркий солнечный свет и зелень деревьев, Вил снова чувствовал себя ребенком, который проснулся рождественским утром. И вот он уже выбежал из дома и остановился, радуясь теплу солнечных лучей. Улица почти исчезла: она вся заросла палисандровыми деревьями. Их цветы касались головы Вила, а многочисленные семейства пауков резвились среди листьев. Громадная куча пепла, которую люди сложили прямо посреди улицы, исчезла, ее смыли дожди. Интересно, сколько же их пролилось за все это время? Единственное, что указывало на давнее загрязнение
Когда Вил бродил по молодому лесу, в который превратилась улица, он неожиданно осознал неправильность ситуации, в которой оказался: его окружала живая природа, но он не встретил ни людей, ни роботов. Неужели все проснулись раньше, скажем, в тот момент, когда взорвался пузырь?
Он дошел до дома, где жили братья Дазгубта. Еще не успев выйти из кустов, он увидел, как навстречу ему идет большой чернокожий человек — его собственное отражение. Его товарищи все еще находились в стасисе. Возле самого пузыря росли деревья, а вокруг него летала легкая радужная паутина, однако поверхность пузыря оставалась нетронутой. Ни растения, ни пауков не привлекала эта зеркально гладкая поверхность.
Вил в смятении пробежал через лес. Теперь, когда он знал, что нужно искать, его задача была совсем простой: солнечный лик отражался от двух, трех, полудюжины пузырей. Взорвалось только его убежище. Вил посмотрел на деревья, птиц и пауков. Теперь эта идиллическая картина его совсем не радовала. Сколько времени он продержится без цивилизации? Все остальные могут выйти из стасиса через несколько секунд или через сто лет, а может быть, через тысячу; у него не было ни единого шанса узнать, когда это произойдет. А пока он был в одиночестве, возможно, он оставался единственным живым человеком на всей Земле.
Вил свернул с улицы и направился к роще расположившихся на холме старых деревьев. С вершины он сможет разглядеть некоторые особняки «продвинутых» путешественников. Страх сдавил ему горло. Голубое небо, сияющее на нем солнце, зелень травы на склонах холмов; на том месте, где раньше стояли особняки Хуана Шансона и Фила Гене-та, теперь сверкали шары. Тогда Вил посмотрел на юг, в сторону замка Королевых.
Золотые шпили, зелень деревьев! Там не было серебристой сферы!
В воздухе над замком он увидел три точки: флайеры, словно истребители из старого фильма, быстро направлялись в его сторону. Они подлетели к нему уже через несколько секунд. Средний снизился, приглашая Вила занять место пассажира.
Земля стремительно ушла вниз. Вил увидел кусочек Внутреннего моря, голубого в прибрежной дымке. Скоро флайер начал снижался. Сады и башни выглядели так же, как и раньше, но огромный круг отмечал место, где совсем недавно находился пузырь, — Вил сразу обратил внимание на разные оттенки зеленого. Как и он сам, Королевы находились в стасисе до самого последнего времени. По какой-то причине они оставили остальных в пузырях, а сами решили поговорить с В.В. Бриерсоном без свидетелей.
В библиотеке Королевых отсутствовали дискеты или старинные бумажные книги. Доступ к информации можно было получить из любого места огромного замка; библиотека же была местом, куда приходили посидеть и подумать (при помощи соответствующих вспомогательных устройств) или провести маленькую конференцию. В стенах были сделаны голографические окна с изображением окружающей замок природы. Елена Королева сидела за большим мраморным столом. Она жестом предложила Вилу сесть.
—
— Марта… мертва, инспектор Бриерсон. — Голос Елены был еще более ровным, чем обычно. — Ее убили.
Вилу показалось, что время остановилось. Марта. Мертва? Эти слова причинили ему боль, несравнимую с той физической болью, которую ему довелось испытать, когда пули проникали в его тело. Он открыл рот, но почему-то не смог произнести ни звука. Однако, похоже, у Елены было множество своих вопросов, и она намеревалась задать их Вилу Бриерсону.
— Я хотела бы знать, какое вы имеете к этому отношение, Бриерсон.
Вил покачал головой — это был скорее жест крайнего изумления, чем отрицание своей вины.
Елена с силой ударила ладонью по мраморной крышке стола.
— Проснитесь, мистер! Я с вами разговариваю. Вы последним видели ее живой. Она отвергла ваши приставания. Этого оказалось достаточно, чтобы ее убить?
Бессмысленность и безумие выдвинутого против него обвинения заставили Вила прийти в себя. Он внимательно посмотрел на Елену, сообразив наконец, что она находится в еще более отчаянном состоянии, чем он. Как и Марта, Елена Королева выросла в Хайнане XXII века. Однако у Елены не было и следа китайской крови. Ее предками были русские, приехавшие в эти края из Средней Азии после катастрофы 1997 года. Прекрасное славянское лицо, как правило, всегда оставалось холодным, впрочем, время от времени Елена позволяла себе расслабиться, и тогда становилось ясно, что ей присуще своеобразное чувство юмора. Сейчас ее лицо было спокойным, но она все время трогала рукой подбородок, а указательным пальцем касалась уголка губ. Она находилась в состоянии невыразимого ужаса. Вилу доводилось видеть ее такой всего несколько раз — в случае чьей-то неожиданной смерти. Краем глаза Вил заметил, что один из ее роботов-защитников плавает над дальним краем стола, стараясь все время находиться так, чтобы прикрывать ее от возможного врага.
Королева долго не сводила с него глаз, а потом с трудом выдохнула.
— Я знаю, что вы собирались сделать той ночью, Бриерсон. Мне известно, как вы хотели отплатить нам за наше великодушие. Я всю жизнь буду вас за это ненавидеть… Однако я верю: ни вы, да и никто другой из низтехов не мог убить Марту.
Она смотрела сквозь Вила, вспоминая погибшую подругу или общаясь со своим компьютером. Когда она заговорила снова, голос ее звучал совсем тихо, почти неслышно.
— Вы ведь знаменитость. Я о вас читала, еще когда была ребенком… Я сделаю все, чтобы добраться до убийцы Марты, инспектор.
— Что с ней произошло, Елена? — наклонившись вперед, тихо спросил Вил.
— Она… ее оставили… оставили вне пузыря.
Вил сначала не понял, что имела в виду Елена. А потом вспомнил, как шел по пустынной улице и опасался, что, возможно, он здесь один и что ему неизвестно, сколько пройдет лет, прежде чем взорвутся остальные пузыри. Раньше он считал, что насильственная отправка в будущее — самое страшное из всех преступлений. Теперь он понял, что не менее страшно оказаться одному в настоящем.
— Сколько времени она пробыла одна, Елена?
— Сорок лет. Всего лишь сорок проклятых лет. Но у нее не было ни медицинского обеспечения, ни роботов. Вся ее одежда была на ней. Я горжусь Мартой. Ей удалось продержаться это время. Она справилась с отсутствием цивилизации, одиночеством и тем, что годы постепенно начали брать свое. Она почти победила. Всего десять лет… — голос Елены прервался и она закрыла руками глаза. — Успокойся, Королева, — проговорила она. — Излагай только факты.