Журнал «Если», 1998 № 06
Шрифт:
Что касается пассажира, то он проявлял беспокойство: суетился, повизгивал и прыгал за спинами. Когда же Вавила в сердцах пнул идола ногой, поднялся такой визг, словно чужеземца резали ножом. Чужеземец стал хватать Вавилу за одежду, рвать и визжать на него, корча немыслимые рожи. Вавила оттолкнул пассажира прочь. Тот кувыркнулся через голову, встал на ноги и опять подскочил, продолжая вопить. Правда, никого уже не трогал. Тут и дед не выдержал и ядрено обложил визгливое существо.
Дело тем временем не продвигалось ни на вершок. Идол
Вавила, вконец остервенев, принялся бить его ногой и толкать изо всех сил, отчего идол с гулким звоном стал колотиться о железную стену. И опять пассажир с оглушительным визгом бросился на мужика и вцепился в рыжую шевелюру.
— Уйди от меня, нечисть, так твою так, расперетак!!! — заорал Вавила и отпихнул пассажира ногой. Тот перевернулся и втемяшился головой прямо в стену.
Что-то хрустнуло…
Чужеземец перестал кричать и опустился на пол, застыв.
Оба — и Вавила, и дед Андрей — с минуту молча глазели выпученными глазами, как пассажир лежит, не шевелясь и не издавая ни звука. Затем дед часто-часто задышал, вскочил, опомнился — и помчался по коридору.
— Убили! Убили!!! — кричал он, передвигаясь огромными прыжками.
Вернулся он вскорости, ведя с собой всех. Вавила по-прежнему находился на своем месте, затравленно глядя на остальных.
Все было понятно без слов.
— Так-так… — начал Жбанков, сжимая кулаки, но тут появился инженер.
— Петр Алексеевич, умоляю все дела отложить на другое время. Никак нельзя момент упускать. Надо поворот делать. Пожалуйте все сейчас по местам, иначе такая круговерть будет…
— Ладно, — согласился Жбанков. Потом разберемся. Идола только привяжите. И покойника, чтоб они тут не болтались.
Привязать истукана удалось без затруднений, когда за дело взялся Степан. Покидая нумер, Вавила шел сгорбившись, словно каждую минуту ожидал удара по загривку.
Едва Петр Алексеевич привязался к койке, как снаряд затрясло. Закружило и впрямь нешуточно, так что нельзя было разобрать, где пол, где потолок, где стена. Немолодой организм Жбанкова отозвался на эти выкрутасы очень возмутительно, и весь обед едва не выскочил наружу.
Когда маневр был закончен, Жбанков вздохнул с облегчением. Некоторое время он лежал, проверяя самочувствие, а затем решился открыть замки на ремнях. Тело его тотчас подпрыгнуло и поплыло прочь от койки. Купец дождался, пока достигнет края комнаты, а там легко оттолкнулся одними кончиками пальцев и поплыл обратно. По пути перекувырнулся, попробовал загрести руками, как в воде. Получалось плохо, но занятно. «Рассказать Дрожину, — подумал он, — помрет со смеху».
Но сейчас время для шуток было неподходящее. Петр Алексеевич с трудом добрался до двери и, хватаясь за стены, пошел требовать у Вавилы объяснений. Тот был заперт в чуланчике
— Что с тобой делать прикажешь? — хмуро спросил Жбанков.
— Что тут делать? — буркнул Вавила. — Случайно вышло, без умысла — и весь сказ.
— Зачем чужестранца в бока толкал?
— Так ведь мешал, ей Богу, работать не давал!
— И пусть бы мешал! Он не нашей веры существо, он, может, и понятий не имеет, что нельзя людей трогать и за вихры их драть. — Жбанков неосторожно сделал движение, будто хотел стукнуть кулаком по столу, и от этого закувыркался по комнате.
— Я благородным манерам не обучался, — глухо проговорил Вавила, наблюдая, как купец описывает круги.
— Это ты полицмейстеру будешь говорить, — зловеще пообещал ему Жбанков, тщетно пробуя установить в своем теле равновесие.
— Зачем полицмейстер? — опешил Вавила. — Не надо полицмейстера! — Он замахал руками и от этого тоже пустился в круговой полет по кладовой.
— Не надо, говоришь? Привезем в город покойника, и с кого спрос?
— Позовем лучше лекаря, — Вавила с каждой минутой выказывал все больше беспокойства. — Покажет, что был несчастливый случай, а никакого смертоубийства не имело места!
— Ишь, хитрец! Никаких тебе лекарей! Сразу к полицмейстеру!
— Да ведь…
— И слышать не желаю! Пшел на место.
Вавила помрачнел и, извиваясь, как рыба, поплыл к двери. Вслед ему двинулся и купец.
Случившееся с пассажиром несчастье испортило всем настроение. Даже радость возвращения пропала. Никому не хотелось оставаться в одиночестве, поэтому и Жбанков, и Гаврюха пришли в общую кабину и тихо сели в угол. Мрачные мысли нахлынули на купца. Он думал о покойнике, которого приходится везти домой вместе с выручкой и гостинцами для домочадцев.
Впрочем, постепенно хмурь начала отпускать его. Петр Алексеевич вспомнил, что и раньше ходил он в торговые походы и там случались несчастья. Бывало, лошадь понесет и убьет людей, бывало, пожар случится на постоялом дворе. А то и мужики возьмутся за топоры — когда из-за денег, когда просто с дури. Доводилось и покойников в обоз класть. Такая доля купеческая — дорога, неизвестность, опасность…
Жбанков перебрался к инженеру.
— Слышь, Капитон Сергеевич, — позвал он, — ты, что ли, покажи, как снарядом правишь. Неровен час… — купец замолчал.
Инженер хмыкнул, пожал плечами.
— К примеру, как вперед лететь, а как в бок отвернуть, — подсказал ему Жбанков.
— Ну… Он вперед и так летит, — непонятно сказал Меринов. — Надо ему углызадавать.
— Понятно, — с солидностью кивнул Жбанков. — А дальше?
— На этом шаре огоньки мигают. Вот этот — значит, у нас планета одна впереди. Надо ее так миновать, чтоб не столкнуться. Для этого полагается рычагом двигать.