Журнал «Если», 1998 № 09
Шрифт:
Все поняли, что хотел сказать простодушный Минька.
— Это были бы придуманные дети, — угрюмо отозвался Голован.
Я не был с ним согласен. Почему придуманные?.. Но… как мы тут семеро и одна Аленка? Белоснежка и семь гномов… Веранда не в счет. Потому что она хотя и спасла Алика, но кто же такую унылую швабру возьмет в жены?
— Есть смысл после ремонта корабля продолжить путешествие. Возможно, мы откроем новые планеты, — предложил Доня. Он сидел в уголке и пытался соорудить новый аккордеон,
Голован сердито сообщил, что новых планет мы не откроем. Надо знать координаты. У этой-то координаты были известны — обратные Планете Кусачих Собак (которая нам совершенно не нужна). А где другие? Тыкаться по всему космосу, как слепым котятам?
— Можно и потыкаться, — вполголоса сказал Коптилка. — Вдруг… наткнемся на Землю?
— Никогда не наткнемся, — отрезал Голован. Безжалостно, чтобы не было напрасных надежд. — Вы забыли? «Обратной дороги нет»…
С минуту мы сидели примолкшие. Коптилка вдруг предложил:
— Пошли искупаемся еще раз. Алик посохнет на пляже. А то он все еще набухший.
И мы пошли. Собаки проводили нас до кромки берега. Сидели и смотрели, как мы бултыхаемся в прогретой воде на отмели. Вежливо нюхали сохнувшего Алика.
Мы выбрались из воды и растянулись между собак на мелкой гальке. Рыжая опять легла со мной рядом. Мы хорошо накупались, только есть хотелось еще сильнее. До стона в желудке.
— Надо улетать, — будто прочитал мои мысли Голован. — Мы скоро помрем тут с голоду, придуманная пища не годится. Здесь почти земные законы. А еды нет.
— Но ведь собаки чем-то питаются, — возразил Доня. — Не едят же они друг друга. Каннибализм в собачьей среде не развит.
Локки объяснил:
— Они ищут яйца морских черепах. Некоторые умеют ловить рыбу. А еще охотятся на песчаных кротов и сусликов.
— Мы тоже можем искать яйца и ловить рыбу, — сказал Кирилка.
— Ох уж из нас рыболовы, — заметил Голован.
— Или ловить сусликов, — вставил Минька. Непонятно, всерьез или так, дурачась.
— Гадость, — сказала Аленка. — И жалко их.
— Сперва жалко, а с голоду кого не сожрешь, — вздохнул Коптилка. — Даже живьем…
— Пфы…
«Посмотрим, как ты запфыкаешь через пару дней», — мысленно сказал я Веранде.
Голован поднялся на локтях и спросил по-деловому:
— Вов, сколько времени требуется для ремонта?
Я понятия не имел. Ясно только, что не одна неделя.
— Надо ведь сперва поднять. А здесь вон какая сила тяготения…
— Ц-кушать хочу, — сообщил Локки. Пока еще с шутливой ноткой.
— А в вашей стране было людоедство? — спросил Голован.
— Еще ц-чего!
— Но жертвы-то человеческие были!
— Это разные ц-вещи!
— Прекратите такие разговоры, — жалобно попросил Кирилка.
— Это же… даже если в шутку, все равно несправедливо.
— Какие
— А-а-а! Я же худой! У меня наследственный гепатит в скрытой форме! Вы заразитесь!
— Переварим тебя худого и с гепатитом…
Доня на четвереньках убежал в сторону и стал рассказывать черному терьеру, какие мы нехорошие. При этом использовал слова, не характерные для сына интеллигентных родителей.
Мы еще немного подурачились и опять заскучали.
Раньше мы могли промчаться в пространствах за один миг на любые расстояния. Могли бы в пять секунд оказаться на астероидах. Но корабль нас лишил этого умения. И опять же — что там делать, в Поясе?
Доня на четвереньках снова подошел ближе. Прилипшая галька часто падала с его тощего живота.
— Господи, что за жизнь, — с почти настоящей тоской сказал Доня. — Что делать — непонятно. Куда деваться — неизвестно. И спросить некого.
Мне эта его тоска совсем не понравилась. Я даже разозлился:
— А ты чего хотел? Чтобы стояла будочка, а на ней вывеска? «Справочное бюро»?
— Неплохо бы, — сказал Доня, глядя поверх голов. И вдруг округлил глаза. — Ой… смотрите.
Мы нервно оглянулись.
За нами была плоская желтая скала. На ней белели неровные, будто мелом написанные буквы:
СПРАВОЧНОЕ БЮРО
А под буквами — белая стрела.
6
Оказалось, что от скалы тянется в направлении стрелки тропинка. Кто ее протоптал? Собаки?
Мы пошли. Колючие головки сухой травы дергали нас за штаны. Будто просили: останьтесь! Но как могли мы остаться, когда такая надпись и стрела!
Собаки, чуть поотстав, провожали нас длинной вереницей.
Шли мы долго. На плоских камнях время от времени попадались белые стрелки: мол, правильно шагаете. Да и тропинка была единственная.
Здешнее солнце жарило с высоты.
Наконец Коптилка проворчал:
— Кто-то нам просто пудрит мозги.
Жираф Алик помотал над его плечом головкой на упругой шее: нет, не пудрит.
— Кто бы там ни был, узнать-то надо, — рассудил Голован.
Наконец мы увидели на сером камне еще одну стрелку — она упиралась в белую вертикальную черту. Словно говорила: пришли.
А куда пришли-то? Ничего не было. Только круглая, покрытая бугристыми плитками площадка, а на ней все та же пыльно-желтая трава, только пожиже и пониже. И так же, как всюду, торчали камни разной формы. Посреди площадки — самый высокий. Глыба серого ракушечника чуть выше человеческого роста.