Журнал «Если», 1999 № 04
Шрифт:
«Румпельштильсхен, я приказываю солнцу закатиться!» Он телепатически ощутил что-то вроде сомнения, а затем перед его мысленным взором завертелись алмазные шестеренки. Солнечный свет за окнами стал оранжевым, потускнел… и погас. Огромный зал, освещенный лишь парой-тройкой ведьминых огней, погрузился в сумрак.
Голос сатера Карфа, декламирующий какие-то непостижимые слова, оборвался. На миг наступила тишина, но тут же воздух разорвали панические вопли. Старик вопросительно глянул на Хэнсона. По его морщинистому лицу скользнула тень улыбки.
— К планетарию! — приказал он. — Воспользуйтесь
Хэнсон выждал, пока, по его разумению, посланные к планетарию маги не взялись за ручки. В этот момент он вновь сжал комочек в кармане и мысленно продиктовал приказ:
— Румпельштильсхен, пусть солнце взойдет на западе и сядет на востоке!
Некоторые сатеры уже подбежали к окнам. Их испуганные стенания были громче прежнего. Спустя минуту вернулись остальные, крича во всю глотку, что рукоятки не поддаются — к ним даже прикоснуться невозможно!
Планетарий по имени Румпельштильсхен рьяно выполнял приказания, а вселенная повиновалась своему символу.
Старый сатер Карф каким-то образом умудрился призвать к порядку перепуганную толпу, которая была собранием авторитетнейших сатеров планеты.
— Хорошо, Дэйв Хэнсон, — спокойно произнес он. — Верни солнце на место. Мы согласны на твои условия.
— Вы их еще не слышали!
— Тем не менее, — твердо ответил сатер Карф, — мы согласны. Если ты решишь вновь искорежить небо, возможно, даже тебе не удастся починить его сызнова. — Сатер тихо хлопнул в ладоши, и по залу разнесся звон колоссального гонга. — Освободите помещение. Разговор об условиях состоится в конфиденциальной обстановке.
Никто не возражал. Через минуту Хэнсон, Борк и Нима остались наедине со стариком. Солнечный свет струился в окна, по синему небу плыли пушистые облака.
— Ну-с? — спросил сатер Карф. Его губы чуть заметно улыбались, и в глазах, если Хэнсону это не почудилось, прыгали веселые искорки, хотя Дэйв не видел никаких причин для смеха в условиях, которые излагал старику.
Во-первых, он, естественно, решил остаться здесь. Ему больше некуда было деваться — впрочем, он в любом случае предпочел бы этот мир. Здесь было чему поучиться. Если уж один учебник для Начинающих завел его так далеко, то шанс всесторонне изучить Местную магию и совместить ее с методами, которые он вынес из своего собственного мира, — это же беспредельные возможности! К тому же этот мир нуждался в усовершенствованиях. Применение магии следует ограничить той сферой, в которой она работает наиболее эффективно. Но люди пусть обеспечивают себя сами — выращивают зерно и тому подобное. Также их надо защитить от магов — позднее можно будет разработать целый этический кодекс.
— У тебя будет столько времени, сколько тебе нужно, сатератор Хэнсон, — сказал ему сатер Карф. — Это твой мир — в буквальном смысле этого слова, так что не спеши. С чего ты хочешь начать?
Хэнсон задумался. Пальцы Нимы сжали его руку. Хэнсон ухмыльнулся.
— Думаю, я начну с того, что сделаю вашу правнучку юридически зарегистрированной женой и отправлюсь с ней в долгое свадебное путешествие, — рассудил он. — После всего, что вы устроили, отдых не помешает.
Он взял Ниму под руку и повел к дверям Зала Совета. За спиной Дэйв услышал хохот Борка и тихий смех сатера
— Мне он тоже нравится, дед, — говорил Борк. — М-да, похоже, маги все-таки были правы. Ваше пророчество сбылось. У него могут быть легкие неприятности из-за того, что столько народу знает его имя, но он ведь Дэйв Хэнсон, для которого нет ничего невыполнимого. Зря вы не учли всех последствий всесилия.
Сатер Карф кивнул:
— Да, наверное. Возможно, Борк, и твои соратники были правы. Похоже, наш мир вылупился из яйца, — и подняв глаза, сатер Карф глянул на стоявших в дверях.
Хэнсон ненадолго задумался над этими загадочными словами, пока закрывал дверь и выходил с Нимой на улицу. Конечно, ему надо будет что-то предпринять в связи со своим именем, но последняя фраза Карфа осталась для него непостижимой. Затем он выбросил ее из головы. «Еще будет время для праздных размышлений», — решил он.
Много тысячелетий и несколько вселенных спустя Дэйв Хэнсон вспомнил слова старого сатера. К тому времени, разумеется, они стали ему кристально ясны. И никто больше не осмеливался произносить вслух его истинное имя.
Перевела в английского Светлана СИЛАКОВА
Литературный портрет
Вл. Гаков
Великий Мастер: жизнь как роман
Начиная с 1975 года, Ассоциация американских писателей-фантастов на своих ежегодных съездах наряду с регулярной «Небьюлой» присуждает и нерегулярную — «Великий Мастер» (Grand Master Award). Номинанты обычно присутствуют в единственном числе, а кандидатуры утверждаются заранее руководством Ассоциации. Потому что эта премия — особая, ею награждаются писатели безусловные, те, чей общий вклад в развитие жанра невозможно не отметить.
Достаточно перечислить первые девять имен: Роберт Хайнлайн, Джек Вильямсон, Клиффорд Саймак, Спрэг Де Камп, Фриц Лейбер, Артур Кларк, Айзек Азимов, Альфред Бестер, Рэй Брэдбери и Эндрю Нортон.
Одиннадцатым «Великим» в 1991 году стал Лестер Дель Рей [3] . Хотя написал он не так много, как остальные великие, его вклад в научную фантастику трудно переоценить. Ведь кроме писателя Дель Рея был еще редактор и издатель, достойный преемник великого Кэмпбелла.
Его жизнь была столь же богата перипетиями, испытаниями и драматическими поворотами, сколь обильным оказалось полученное при рождении ожерелье имен. Потому что «Лестер Дель Рей» — всего лишь благоразумно подстриженный псевдоним Рамона Фелипе Сан Хуана Марио Силвио Энрико Смита Хиткурт-Брейса (это имя) Сиерры-и-Альвареса-дель-Рея-и-де-Лос-Уэрдеса (а это фамилия).
3
В последующие годы титул получали не менее известные фантасты: Фредерик Пол, Джек Вэнс, Пол Андерсон… (Прим. авт.)