Журнал «Если», 1999 № 04
Шрифт:
При спуске трость Кольера светится слабее, чем раньше, при подъеме. Они выходят из здания, обходят его сзади. В сквере их ждет воздушный шар. Сирены завывают все громче.
— Полезайте! — командует Рег нетерпеливо. — Все, полетели.
— В этой штуковине? — Лили морщится. — И не подумаю! По-моему, вы специально привлекли полицию, чтобы испортить игру. Увидимся на будущий…
Завывание разом стихает.
— Они подкатили к подъезду, — шепчет Рег. Всех шестерых чуть не валит с ног порывом ветра. — Полезайте же!
— Что же в этом дурного? — мечтательно шепчет Грейс.
Рег смотрит на нее, как на умалишенную.
— Даю вам последнюю возможность, — говорит он. — Джон, полезай в корзину. Когда все будут готовы, мы с Викторией отвяжем веревки.
Грейс, Лили и Кольер переглядываются. До их слуха долетают голоса: полицейские громко переговариваются по рациям, проникая в здание. Наконец Кольер произносит:
— Почему бы и нет?
Грейс пожимает плечами. Джон ставит на землю скамеечку, и они забираются в корзину.
— Думаете, это ловушка? — шепчет Лили, обращаясь к своей команде. Тем временем Рег и Виктория тоже оказываются в корзине. Джон наполняет шар горячим воздухом.
— Не знаю, — тихо отзывается Грейс, размышляя о ломаной траектории, описываемой воздушным шаром в полете. Она с первой минуты чувствовала странное родство с этим летательным аппаратом. — Возможно, это пойдет на пользу нашей игре.
Они взмывают в черное небо. Полицейские высыпают в сквер, один из них тычет пальцем вверх, указывая на шар. Другой хватает скамеечку для ног, которую беглецы забыли в спешке, и со злостью зашвыривает в кусты.
Шар медленно скользит над городом. Грейс только сейчас окончательно приходит в себя и любуется узкими улочками, маленькими домиками, автомобильчиками, куда-то бегущими даже в этот поздний час, машет рукой игрушечным людям в игрушечных домиках. Ей вспоминаются прежние безумные ночи, прежние славные победы. Она дышит полной грудью.
В опасной близости от них пролетает самолет. Только сейчас Грейс замечает, что сидит рядом с Джоном, даже прислоняется к нему из-за тесноты в корзине.
— Гляди! — показывает она.
— Тут совсем рядом аэропорт, — отзывается Джон, корректируя курс. — Ты не поможешь мне наблюдать за небом, Грейс? Когда придет наша очередь, нас позовут.
— Конечно! — Несмотря на холодный ветер, Грейс тепло. В первый раз за очень долгое время она рассчитывает на поворот к лучшему, хотя и не осмеливается смотреть на Джона.
Даже Лили и Виктория работают вместе: возвращают доске тот вид, который у нее был до появления полиции. Все шестеро забиваются в углы корзины, уступая место доске. Грейс приходится еще теснее прижаться к Джону.
— Вертолет, — предупреждает она. — Слева.
Джон кивает и слегка меняет курс.
Лили и Кольер возобновляют игру. Их противники —
— Двадцать, — произносит Виктория, побегав пальцами по клавиатуре. — Тринадцать.
— Вы только взгляните! — не выдерживает Грейс. — Сколько всего понастроили вдоль автострады! А ведь здесь ничего не растет, нет ни капли воды.
— Прогресс, — удовлетворенно произносит Рег, не отрываясь от игры. Джон снова берет курс на яркие огни. Под корзиной раскинулся город — несравненно более обширная игральная доска с тысячами мерцающих фигур. Ночь совершенно безмолвна. Грейс кажется, что у нее выросли крылья.
— Твой ход, Грейс, — зовет ее Кольер.
Грейс с трудом отрывается от захватывающего зрелища внизу и вытягивает карту. Регопять улыбается, словно заранее знает исход игры. Грейс плотнее запахивает пальто.
— Помнишь Шанхай? — спрашивает ее Рег. — Тогда нам тоже хотели помешать. Солдаты нагрянули, что ли?
Грейс непроизвольно краснеет. Ей трудно сосредоточиться на игре. Лили часто предупреждала ее, что Регпойдет на все, лишь бы отвлечь ее и выиграть. Она знает, что цель разговора о Шанхае — напомнить о тех временах, когда они с Джоном любили друг друга.
— Твой ход, Рег, — резко бросает Лили, но Джон услышал их разговор.
— Нет, это было не в Шанхае. Гораздо позже.
— Правда? — Регпереворачивает карту. — А я думал, что как раз тогда вы с Грейс сбежали.
— Прекрати! — умоляюще произносит Грейс и в первый раз смотрит Джону в глаза. — Уйми его, ты же приличный человек! Хотя я никак не могу взять в толк, что ты делаешь у него на службе. — Зардевшись, она по наитию передвигает кусочек нефрита.
Над Атлантикой начинается снегопад. Игроки делают ходы молча, одна Виктория, щелкая по клавишам, произносит цифры.
— Потому и остаюсь с ним, — произносит Джон, откашлявшись, — что я приличный человек и уверен в том, что мы правы.
— Рассказывай! — Лили презрительно отмахивается.
— Вы только взгляните, сколько мы всего сделали с тех пор, как начали выигрывать! — не унимается Джон. — Медицина — взять хоть вакцины, пенициллин. Связь по всему миру, самолеты, компьютеры…
Слова Джона напоминают Грейс о том, как она впервые воспользовалась телефоном. Это случилось всего несколько лет назад. Она позвонила тогда переехавшей соседке. Голос соседки звучал очень чисто, словно она находилась с ней в одной комнате. В голове Грейс стала созревать идея — нечто совершенно новое, о чем никто не помышлял с тех самых пор, как они начали игру.
Но Лили своим криком едва не губит ее озарение.
— А все остальное? Вы опускаетесь на воздушном шаре в центре крупного города — и никто, кроме полиции, не обращает на вас внимания! Никто ничему не удивляется, никого больше не интересуют чудеса. А всему виной вы и ваши компьютеры! Перечислите лучше то, что вы умертвили.