Журнал «Если», 1999 № 06
Шрифт:
— Может, стоит попробовать?
— Еще как стоит! Должна вам сказать… — Она замялась. Я пожалел, что не вижу ее лица. — У нас есть очень сильный НДТ, ну специально для вас. Новый синтетический препарат.
— Я думал, что синтетических препаратов следует избегать.
— Раньше следовало. Но это совершенно новый тип. К сожалению, он еще не поступил в продажу.
— Как жаль!
— Я могла бы раздобыть немного, но неофициально. Понимаете?
Еще как понимаю! Он поможет мне легче
— Чем же так хорош этот синтетический продукт?
— Он чрезвычайно эффективен.
— Почему бы просто не повысить дозу обычного НДТ?
— Потому что обычный НДТ воздействует только на определенные мозговые рецепторы. Когда все они заработают, вы уже не сможете увеличить степень воздействия, сколько ни повышай дозу. А супер-НДТ активнее обычного в четыре раза.
Она еще поколдовала над моей головой и сообщила:
— Вот и все. Микросхема изъята. Теперь я могу либо полностью закрыть отверстие, либо поставить мембрану, чтобы вы могли регулярно пользоваться НДТ.
— Как насчет бесплатного образца вашего чудо-средства? Если оно мне поможет, я приду поставить мембрану и превращусь в постоянного пациента.
Мне не хотелось менять одну зависимость на другую, но если НДТ действительно так хорош, то я был просто обязан им воспользоваться. Тем более, что была вторая часть задачи.
— Согласна, — ответила она, подумав.
Она вышла, оставив меня одного. Если бы не вскрытая черепная коробка, я бы попытался кое-что разведать. А так пришлось лежать и ждать.
— Я введу чуть-чуть НДТ прямо в вашу ЦСЖ, а потом…
— ЦСЖ?
— Цереброспинальная жидкость. Так сказать, раствор, в котором плавает ваш мозг. Теперь я вас закупорю. Вы прореагируете на НДТ очень быстро, реакция будет сильной, но кратковременной. При введении через мембрану препарат действует гораздо дольше.
— Итак, мы договорились: первая доза за счет заведения?
— Совершенно верно.
Эффект я почувствовал, только когда слез со стола и вышел в холл, чтобы приложить большой палец к считывателю и расплатиться за операцию. Все краски сделались ярче, яснее, все предметы — контрастнее. Я ощущал все свои нервные окончания, чувствовал, как сканер считывает данные с процессора в моем пальце и снимает со счета деньги за удаление микросхемы. Чувствовал, как бежит по всем капиллярам кровь, осознавал перистальтику своего кишечник, микрозавихрения воздуха в легких, удары сердца. Если это и есть воздействие супер-НДТ, то понятно, почему с его помощью можно забыть одиночество, вызванное исчезновением «пуговичной» коллекции.
Тот НДТ, которым я пользовался когда-то, не шел ни в какое сравнение с новым. Я вдруг вспомнил, как расшифровывается
— Конечно! — услыхал я собственный голос, отрывая палец от кассового считывателя. — Теперь понятно, зачем…
— Что — зачем? — настороженно спросила рыжая мастерица.
— Ничего. — Болтливый идиот!
— Вас что-то беспокоит? — Ее рот превратился в зловещую узкую щель; херувим, как по волшебству, стал исчадием ада.
— Право, все в порядке.
— Ждем вас, — сказала она сухо и открыла дверь.
Я со всех ног бросился к Элмеро, надеясь, что застану у него Дока.
— Напрасная трата времени, — сказал Док, сверкая черной физиономией в ярком свете кабинета Элмеро. — Ведь мы уже читали отчеты о вскрытии и не нашли в них ничего полезного. Зачем заниматься этим снова?
— Потому что в первый раз мы не знали, о чем спрашивать.
Пока мы с Доком спорили, Элмеро сел за пульт и приступил к взлому сети. Из меня еще не выветрился супер-НДТ, и я был готов творить чудеса.
— Как хочешь, деньги-то твои, — сдался Док, пожимая плечами.
— Правильно. При вскрытии всегда берут анализ цереброспинальной жидкости?
— Конечно! Белок, глюкоза, хлориды, бактерии, вирусы, токсины и прочее.
— А нейрогормоны?
— Ну вот еще нужда!
— А почему?
— Потому что это все равно, что изучать подкожный жир на твоей заднице: это добро имеется у любого, только в разных количествах. Зачем изучать нейрогормоны? Они есть у каждого. К тому же такой тест очень дорог. Для того, чтобы идти на подобные расходы, надо иметь обоснованные подозрения, что разгадка прячется именно в этой области. Никому не взбредет в голову так глубоко копать, когда речь идет о неопознанных трупах.
Я это предвидел.
— Как долго в ведомстве коронера хранятся образцы тканей?
— По-разному. Если образец взят у неопознанного трупа, то, наверное, не больше месяца.
— Вошли, — оповестил Элмеро, не отрываясь от пульта.
— Можешь запросить анализ цереброспинальной жидкости погибших детей?
Элмеро бросил на меня взгляд, в котором в равных дозах присутствовало осуждение и тревога. Такие мрачные картины — не для его нервной системы.
— Прости, — спохватился я. — Запроси содержание нордопат-риптилина.