Журнал «Если», 2000 № 03
Шрифт:
— Вижу. Боюсь, у него жесткий скафандр. Сочувствую бедняге!
— А что это за хула-хуп? — спрашивает Бадо.
— Чтобы не упал, если споткнется. Он же здесь совсем один! Для двоих в его шарике нет места.
Космонавт приходит в неистовство. Он швыряет в чужаков флаг, который падает к ногам Бадо. Потом поворачивается и торопится к своему аппарату.
— Видишь шарниры? — спрашивает Бадо. — Наверное, его скафандр разнимается, и он залезает в него, как в футляр.
Уильямс поднимает щиток своего шлема.
—
Бадо разбирает смех.
— Может, подскажешь, зачем нам это?
В следующий момент кратер накрывает тень. Бадо уже не до смеха.
— Черт, неужели опять?
— В чем дело? — испуганно спрашивает Уильямс.
— Очередное перемещение. — Он ждет появления рокового дрожания.
— На этот раз вряд ли, — тихо отвечает Уильямс.
По дну кратера Тейлор скользит узкая черная тень длиной в несколько сот футов. Бадо запрокидывает голову, то есть максимально наклоняется назад.
Корабль похож на огромный серебристый артиллерийский снаряд, поставленный вертикально. В таком положении он скользит над лунной поверхностью на высоте полусотни футов, мощно разгоняя пыль невидимым ракетным выхлопом. Полет корабля полон тяжеловесной грации. Он уже выбросил четыре толстых опоры с широкими пружинными амортизаторами. У носа корабля желтеют многочисленные иллюминаторы. На борту красуется эмблема в виде красно-бело-синей круглой мишени.
— Черт! — не выдерживает Бадо. — В этой штуковине добрая сотня футов! — Его исчезнувший спускаемый аппарат был в четыре-пять раз ниже. — Интересно, сколько он весит? Двести — триста тонн?
— Вертикальный взлет, — отвечает Уильямс невпопад.
— То есть?
— Видишь, какой он обтекаемый? Он опускается на Луну, снова стартует в таком же положении и возвращается на Землю.
— Очень старомодная конструкция, детище фон Брауна и его команды. Такой корабль слишком тяжел для ракетных двигателей на химическом топливе.
— А кто говорит о химическом топливе? Нет, здесь, скорее всего, атомный двигатель.
Огромная серебристая рыбина ненадолго зависает над кратером, а потом начинает опускаться. Как Бадо ни вглядывается, он не замечает никакой дрожи. Непонятно, как достигается такое равновесие: он не видит вспомогательных двигателей, поэтому представляет себе спрятанные под оболочкой судна маховики.
Снижение корабля вызывает в кратере могучую пыльную бурю. Крупные частицы колотят Бадо по шлему, как дождевые капли. Он загораживает щиток тяжелыми перчатками и наклоняется, чтобы устоять на ветру.
Маленький спускаемый аппарат русского не выдерживает напора, опрокидывается и катится прочь.
Стоя в спальне перед зеркалом он рассматривал свои седеющие волосы и наметившееся брюшко. Как ни странно,
Да он вообще не слишком жалел о случившемся: он считал, что обязан выжить в новых условиях — заработать на жизнь, остаться в здравом рассудке. К чему проливать бесполезные слезы!
Одно его радовало: они не успели завести детей.
Искать Фэй в Хьюстоне было бессмысленно. Без программы освоения космоса Хьюстон так и остался городом нефтяников. К северу от озера Клэр, где в его мире вырос Центр пилотируемых космических полетов, простиралось большое пастбище. Жилые поселки Эль-Лаго и Тейлор не были построены.
Он съездил в Атлантик-сити, где два десятилетия назад познакомился с Фэй, но не нашел ее в телефонной книге. Видимо, она жила теперь под фамилией мужа… Пришлось отказаться и от этой надежды.
Несколько раз он пытался знакомиться с женщинами, но сблизиться с кем-то было трудно, потому что всякую минуту он боялся сболтнуть лишнее. В конце концов, он был здесь пришлым.
Поэтому он жил в одиночестве. Выяснилось, что одиночество можно вынести. С годами это становилось все проще.
Удивительно, но больше всего, даже больше прежней земной жизни, ему недоставало прогулок по Луне. Он беспрестанно проживал в мыслях те недолгие часы. Он вспоминал Слейда — прыгающий по лунным пескам ярко-белый шарик. Вспоминал свое счастье.
Серебряная ракета плюхается на поверхность Луны. Пружинные опоры амортизируют толчок.
В носу корабля, футах в восьмидесяти от лунной поверхности, открывается люк. По кратеру шарит желтый луч света. Появляется фигура в скафандре, опускается лестница. Человек машет Бадо и Уильямс рукой, приглашая их в корабль.
— Ну, что скажешь? — спрашивает Бадо.
— По-моему, это англичане. Взгляни на эмблему… Откуда бы они ни прилетели, их родина сильно отличается от миров, где выросли мы с тобой.
— Думаешь, нам стоит туда подняться? — спрашивает он.
Женщина разводит руками.
— Разве у нас есть альтернатива? Самим нам отсюда не выбраться. Скоро мы оба задохнемся. А эти ребята, видимо, знают, что делают. Да и с русским можно посоветоваться. Пойдем!
Космонавт подпускает Уильямс к себе. Он пытается перевернуть свою шарообразную кабину. Бадо видит, что она треснула, словно яйцо, так что усилия космонавта лишены смысла.
Уильямс указывает на серебристый корабль, из люка которого им по-прежнему призывно машет человек в скафандре. Космонавт позволяет себя увести.