Журнал «Если», 2001 № 02
Шрифт:
Джилл Гарднер позвонила мне на следующий день после экскурсии. К счастью, на этот раз платить Фьюро за межпространственную связь не пришлось — я была на планете Бюрократов и сражалась с «Занимательной геометрией».
— Что там у вас произошло? — деловито осведомилась Джилл.
До меня дошли слухи, что вместо своей работы ты возила класс на техасскую фиесту. Во всяком случае, там были ряженые в костюмах и…
— Это был не тематический парк, — перебила я. — Просто я действительно работаю в не совсем обычном месте.
— Один из родителей утверждает со слов сына, что класс побывал на научно-фантастическом конвенте, но, насколько я знаю, ролевые игры обычно проходят по выходным.
— Поверь мне, Джилл, — снова перебила я, — это была вовсе не игра!
— Ну хорошо, только имей в виду, что Вера Боатрайт очень недовольна вашим походом.
— Очень жаль, — сказала я сухо. — А теперь — извини. Как раз сейчас я очень занята.
Я действительно была занята. Деннис обещал зайти в пять, чтобы разобрать со мной первую главу «Занимательной геометрии», и до его прихода мне хотелось хотя бы просмотреть ее, чтобы не выглядеть круглой дурой.
Что ж, через пару лет изучения альджабра, джометри и каль-куля я, быть может, сумею поступить в ученики к Фьюро. Если, конечно, вообще вернусь на Дасау — у планеты Бюрократов, оказывается, тоже есть свои преимущества.
Как я уже сказала, мощные бедра — это еще не все.
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН
Публицистика
Владислав Гончаров
Рождение игры
Два года назад Владислав Гончаров обращался к томе ролевых игр, углубляясь в их историю и разбивая в прах нагромождение слухов и легенд, связанных с этим феноменом («Болезнь, симптом, лекарство?», «Если» № 4,1999 г.). Ныне критик возвращается к излюбленной теме и прослеживает генетическую связь данного уникального явления с фантастикой.
Ролевые игры до сих пор воспринимаются широкой публикой как незаконнорожденное дитя фантастики. Непризнанное и нелюбимое, хотя и родное. Тут уж никуда не деться — трудно отрицать непосредственную связь ролевых игр с литературой фантастического жанра. И хотя кто-то глубокомысленно заметил, что бегать по лесам с деревянными мечами во славу Толкина ничуть не лучше, чем рубить топором старушек во славу Достоевского, все знают о первом из этих развлечений и никто ни разу не слышал о любителях второго. Наверное, этому можно только радоваться.
А можно и задуматься — почему же именно фантастика?
Ну ладно, почему никто никогда не пытается играть в «Анну Каренину» или «Отцов и детей» — понять можно. Классика литература серьезная, даже говорить о ней можно не иначе, как с умным видом, какие уж там игры! Но почему даже дети, выходя из младшего школьного возраста, постепенно перестают играть в сыщиков, казаков-разбойников или королевских мушкетеров и начинают желать чего-то странного?
Наверное, потому, что всякая игра — это конструирование мира, создание модели реальности. То есть то, чем занимается фантастика. Ведь так называемая «реалистическая литература» испокон веков претендовала на то, что никаких моделей не создает, а «объективно отражает реальность», как известно, данную нам в ощущениях. Но тогда получается, что фантастика сама по себе уже является игрой: она моделирует миры, отличные от нашего и поэтому не вписывающиеся
Постараемся еще раз уточнить терминологию. Существуют разные игры — азартные, компьютерные, Олимпийские… Но к литературе из них могут иметь отношение только те, в которых рождаются новые сущности, а свойства персонажей не ограничиваются заданными характеристиками. Только такие игры можно назвать ролевыми, поскольку роль — это в первую очередь индивидуальность.
Таким образом, из разряда «фантастики о ролевых играх» автоматически выбывают всевозможные «беллетризации» компьютерных игр-бродилок типа «Дума» и «Квэйка». Но ведь и к литературе такие книжки можно отнести с большой натяжкой. Конечно, талантливый писатель способен создать шедевр даже по мотивам школьно-подстольной игры в «морской бой» — по крайней мере, легенда утверждает, что именно таким образом Святослав Логинов написал свой известный роман «Многорукий бог далайна». Знатоки напомнят, что в основе дилогии Сергея Лукьяненко «Императоры Иллюзий» лежит мир компьютерной игры «Master of Orion». Однако и в том, и в другом случае игра являлась лишь отправной точкой для авторского воображения. Самое большее — задавала внешнюю форму и эстетику, слабо повлиявшую на внутреннее содержание книги.
Впрочем, «Владыка Ориона» относится к несколько иному типу игр, чем думообразные «бродилки». Это уже так называемая стратегия игра, а подобные игры обладают одним важным свойством — они творят миры. Но любой вновь сотворенный мир (не исключая и нашего) всегда вызывал у творца желание населить его какими-нибудь живыми существами. Отсюда, кстати, берутся и разнообразные карты, ставшие непременным атрибутом всякой уважающей себя фэнтези. Опыт общения со многими авторами дает основания утверждать, что сначала появляется именно карта — а уже затем изображенный на ней мир начинает населяться персонажами, приобретает свою историю, политику и экономику.
Замечено, что именно фэнтези более всего тяготеет к тщательной прорисовке мира, моделированию всех его элементов и скрупулезной проработке взаимосвязей между ними, зачастую не имеющих непосредственного отношения к сюжету книги. Очевидно, причины этого явления кроются в природе самой фэнтези — ведь она описывает несуществующие миры, в то время как научная фантастика, как правило, стремится давать экстраполированную в будущее картину нашего мира. То есть фэнтези стоит к ролевой игре гораздо ближе, чем sciense fiction. Поэтому неудивительно, что основой для большинства ролевых игр (как настольных, так и полевых) выбираются, как правило, именно фэнтезийные миры.
Правда, в результате этого произведения жанра фэнтези сплошь и рядом начинают создаваться по принципу детской игры в кубики: основные сюжетные блоки, набор положительных и отрицательных героев, а также базовые элементы структуры мира кочуют из романа в роман, подвергаясь лишь незначительным рекомбинациям, в ходе которых каждый раз оригинальной оказывается лишь непременная карта мира. Это явление очень давно (еще до появления так называемой «русской фэнтези») было высмеяно Алексеем Свиридовым в его «Малом типовом наборе… но с тех пор количество сложенных из кубиков романов типа «Святогор и проклятие волхва» или «Конан против Волкодава» продолжает увеличиваться едва ли не в геометрической прогрессии. Более того, издатели утверждают, что именно такие романы пользуются у читателей неизменным спросом. Что ж, ему, издателю, виднее. К сожалению, приходится признать, что в жанре фэнтези халтурить действительно проще, чем в жанре строгой НФ. Хотя у научной фантастики в этом плане тоже есть свои невычерпанные ресурсы…