Журнал «Если», 2004 № 02
Шрифт:
Штурмовая бригада была разделена на четыре группы: одной предстояло атаковать пентхаус, второй — следить за вестибюлем, а остальным двум — блокировать ближайшие лестницы.
Я посмотрел на часы. Начало первого. По командному пункту сновали техники.
— Активировать поле, — приказал я.
Мы распространили над отелем поле подавления. В этот момент всякий, находившийся внутри, должен был лишиться сознания.
— Пошли, — скомандовал Боннер по рации.
Мы наблюдали на мониторах, как штурмовики влетели
Резервные группы заняли места на лестницах. Члены основной группы поднялись на верхний этаж и медленно прокрались по длинному коридору к широким белым дверям, перед которыми в глубоком обмороке валялись телохранители Серрато.
— Открывайте дверь, — шепнул Боннер.
И тут прогремели выстрелы, разнесшие кирпич, штукатурку и краску, разорвавшие мускулы и плоть, раздробившие кости наших агентов. Мы не успели глазом моргнуть, как они были мертвы.
Джулиан Серрато пинком распахнул дверь пентхауса и вылетел в коридор. В каждой руке он держал по пистолету. Пистолеты соединялись с суставчатыми, телескопическими металлическими руками, выскочившими из его плеч. Из груди вымахнула прозрачная пластина, защищавшая лицо.
— Он не упал, — предупредил Боннер. — Повторяю: поле подавления не смогло нейтрализовать Серрато. Агенты, вниз!
Серрато спокойно оглядел трупы и повернул обратно в пентхаус. Один из пистолетов спрятался в плечо, и Серрато свободной рукой схватил оцепеневшую Ребекку Кортингтон, потащил по коридору и скрылся из виду.
— Лестница, группа Б, — окликнул Боннер. — Он идет к вам.
В поле зрения вновь появился Серрато. Вернее, влетел. Выстрелил агенту в горло и снова исчез в холле. Наши люди устремились за ним. Он прикончил одного в дверном проеме, а второго — за углом. Словно раздвоившись, он действовал с молниеносной быстротой. Пули вспарывали бетон. Безжизненные тела агентов катились со ступенек.
— Активизируйте терминатор, — приказал я.
— Нет! — запротестовал Боннер. — Он нужен живым.
Техник растерянно переводил взгляд с него на меня, не зная, кому подчиняться. В этот момент на лестнице появился Серрато с бесчувственной Ребеккой Кортингтон на руках.
— Давайте! — скомандовал я.
Техник нажал какие-то кнопки.
Из прелестных полураскрытых губок Кортингтон выползли металлические щипчики, уродливо распяливая ее челюсти и не давая им сомкнуться. Откуда-то из глубин горла выметнулся зонд и вонзился в плечо Серрато, поразив его электрическим током.
Серрато пронзительно вскрикнул. От боли. Неожиданности. Предательского удара. И снова завопил, когда стала плавиться кожа. Его имплантаты закоротило. Закоротило так, что все они пришли в действие одновременно — пистолеты, ножи, отмычки. Они располосовали его плоть и прорвали одежду. Бесполезные
— Он все еще жив! — ахнул Боннер.
— Идем! — рявкнул я, выхватывая пистолет.
Мы бросились на противоположную сторону улицы. Группа, разместившаяся в вестибюле, опасливо поглядывала на нас.
— Ждите здесь, — приказал я. — И смотрите, чтобы он не улизнул.
Мы поднялись по дальней лестнице, туда, где ждала вторая группа.
— Удерживайте пост, — бросил я. — Следите, чтобы он не сбежал.
Они мрачно закивали.
Мы с Боннером медленно зашагали по длинному-длинному коридору. Мы ворвались на вторую лестницу с оружием наготове.
Никого.
Пришлось пробираться через раскиданные на полу тела. Мы шли по следам крови — крови Серрато, красной, уже успевшей потемнеть и смазаться. Дорожка вилась все ниже и ниже… ступенька за ступенькой… ступенька за ступенькой…
Мы нашли его на шестом этаже. Он прислонился к стене, опираясь на свои механические конечности. Кровь капала с имплантатов, сбегала по штукатурке, образуя вокруг него похожие на паутину узоры. Да он и был пауком, сидевшим в центре этой кровавой паутины.
Почти мертвым пауком. Дрожащей рукой он пытался вставить в рот сигарету. Наконец это ему удалось. Она свисала из уголка губ. Мы с Боннером подступили ближе, держа его на прицеле.
Серрато протянул нам руку. Что-то вырвалось из-под его левого запястья. Боннер взвизгнул и отскочил.
Но это оказалась всего лишь зажигалка. Серрато невесело рассмеялся и закурил.
Боннер выругался.
Серрато обратил на нас свой темный взгляд и глухо пробормотал:
— Я хочу кое-что сказать вам.
Я наблюдал за его лицом сквозь прицел пистолета.
— Я не Джулиан Серрато.
Сверху затопали спотыкающиеся шаги. Я поднял оружие. Ребекка Кортингтон, держась за стену, сползала к нам по лестнице.
— Добро пожаловать к нам, мисс Кортингтон! — крикнул я. — Все кончено!
Мужчина затянулся и отбросил сигарету.
— То есть как это «не он»? — прорычал Боннер.
— Я его двойник.
Мужчина закашлялся, и кровавые брызги полетели на лацканы его фиолетового пиджака.
— Подмена. Серрато не любит рисковать.
Глаза двойника еще раз обежали сеть смертоносных имплантатов, беспомощно свисавших с обрывков дорогой ткани.
— Я человек действия. Не генератор идей. Не вдохновитель.
Ребекка Кортингтон подковыляла к нам и, встав рядом, бессильно оперлась о мое плечо.
— Я не вдохновитель, — повторил мужчина, — но способен распознать ловушку. Я знаю, что происходит: он хочет, чтобы вы пристрелили меня. И посчитали, что с ним покончено.