Журнал «Если», 2004 № 9
Шрифт:
— Ой…
Теперь можно было и рассмеяться. Странно, у Клима резко улучшилось настроение.
— Надо бы профессору написать, жаль, адреса не знаю. Опыт in anima vili. Осины боятся не только упыри. Доказано!
Рогатый пожевал черными губами, попытался улыбнуться.
— Зачем же так?
— Визитная карточка города! — весело пояснил Клим. — В Киеве — каштаны, в Одессе — акации, а у нас…
Он кивнул на веточку. Действительно, по давней традиции улицы райцентра (прежде — уездного города, еще раньше — казацкого села) были засажены именно осинами. До покупки
— Будто не знаю, — так и не улыбнувшись, буркнул черт. — Всем нашим в этих местах, между прочим, день за три считается. И то добровольцев не найдешь… А ты о каком профессоре говоришь?
Клим был доволен. Кажется, первый раунд остался за ним.
Профессор, носивший совершенно невероятную фамилию Химерный, преподавал на их факультете историю. Специальность, ради которой Клим поступил в университет, была дальше от Клио, чем черт от алтаря, но Химерный Профессор, как прозвали его студенты, умел заставить себя слушать. Огромный, громогласный, невероятно ироничный, он приводил первокурсников в настоящий шок. Не понимая, зачем это нужно, они все же коротали вечера в библиотеке, конспектируя «Повесть временных лет» и заучивая наизусть строфы «Энеиды» великого Ивана Котляревского.
Любое к отчизне дэ героить, Там сыла вража не устоить, Там грудь сыльниша од гармат.«Энеида» Котляревского, которую профессор использовал как пособие по изучению казачества, и привела первокурсника на спецкурс по украинскому фольклору, читаемый все тем же Химерным. Тут уж Клим увлекся не на шутку. Не только фольклором, конечно. Прошлое, так мало напоминавшее о себе в огромном городе, вдруг встало перед студентом, словно Вий перед Хомой. Пугающее, но так и зовущее: «Взгляни!».
На исторический факультет Клим не перевелся, но с Химерным Профессором общался до четвертого курса. Потом тот исчез. Почему и куда, Клим так и не узнал.
Осина — мелочь. Из лекций, а потом и бесед, студент запомнил куда больше. Возможно, это и стало одной и причин, заставивших Клима в конце концов вернуться домой. Под голубым весенним небом земля казалась роднее. Но вместо Вия прошлого его встретило совсем иное.
— Осина, значит, — кивнул черт, так и не дождавшись ответа. — Ладно, симметричный контрудар. С твоей документацией я ознакомился прямо тут, прочитал с жесткого диска…
Пауза, очевидно, требовалась для того, чтобы Клим осмыслил сказанное.
Он осмыслил.
— С долгами ты, конечно, расплатился бы, — черт дернул пятачком, словно принюхиваясь. — И то, что последняя сделка сорвалась, еще не беда…
Пора было давить на «Power». Не просто давить — выдернуть вилку из розетки, грохнуть системный блок о паркет. Только что толку? Завтра он откроет холодильник…
— Но вот твои партнеры… С одним ты поссорился, и он,
На этот раз рогатый облизнулся. Клим успел заметить черные пупырышки на самом кончике языка.
— И позавтракает. А второй партнер… Уточним — партнерша…
— Заткнись! — тихо, но четко проговорил Клим.
— Зачем же так? — рогатый удивленно моргнул. — Можешь просто выключить машину. Ах, не выключаешь? Тогда смотри!
Рожа исчезла. Вместо нее по экрану поползи цветные снимки, как на старом диапроекторе. Клим вгляделся, и ему стало плохо.
— Когда истекает срок ультиматума? — из динамиков послышался сочувственный вздох. — Подсказать? А ты смотри, смотри! С этой дамой тебе придется пойти в ресторан, потом она отвезет тебя на своей «Вольво» домой. Там у нее сауна, маленькая такая. Фотографии, кстати, именно оттуда.
«Даме», а точнее компаньонше Клима Галине, было за пятьдесят. Фотографии ясно показывали, что она не зря покупала одежду исключительно в Париже.
— Выводы! — черт вновь продемонстрировал когтистую лапу и принялся загибать пальцы. — Первое. С деньгами плохо. Второе. Партнеры не помогут и, скорее всего, пожертвуют именно тобой. И третье…
— Заткнись, — повторил Клим уже без всякой надежды.
— И третье, — рогатый повысил голос. — Чтобы выкрутиться, ты скоро отправишься в упомянутую сауну и станешь ублажать даму, тоже упомянутую. Рассказать, как это будет? Между прочим, не поможет, мужчины ей надоедают в лучшем случае через месяц…
Палец наконец-то смог надавить на нужную кнопку.
Второй раунд явно остался за чертом.
На главной улице было темно. Фонари, поставленные ради полувекового юбилея революции, намертво погасли к ее семидесятилетию. Светили лишь огни баров — в последние годы их открывали на каждом шагу. Клим, человек деловой, был уверен, что почти все эти «точки» прогорят, но вышло иначе. Огни вывесок по-прежнему светили, за столиками кучковались безвкусно одетые хлопцы и девочки с безумными глазами.
Наркотиками торговали почти в открытую. Девочки с безумными глазами охотно садились в иномарку за один «корабль» с коноплей на борту.
Клим вспомнил, как Химерный Профессор со смаком повествовал о том, чем был справжний казацкий шинок. Он вообще не спешил говорить серьезно. Что ели, как пили, где гуляли — и лишь потом, словно нехотя, о главном.
— Вы считаете, что жизнь тогда была лучше? — не выдержал Клим, когда о главном все-таки поговорили. — И люди лучше? Мы все «славных прадедов великих правнуки поганые»?
Профессор нахмурился, качнул седоватой головой.
— Нет, хлопче, не все так просто. Кому-то без телевизора и рай не рай. Каждый ищет в жизни свое. Тогда… Тогда людей было меньше, значит, каждому доставался целый валун, который ему приходилось нести до самой смерти. Сейчас кирпичиком обходятся. Груз большой — но и награда большая. Потому и ели-пили всласть, и жизнь была вкуснее. Понимаешь? А телевизор… Кто спорит, нужная вещь, но поглядел бы ты настоящий вертеп, из тех, что киевские студенты ставили!..