Журнал «Если», 2006 № 04
Шрифт:
— Сегодня три года с того проклятого дня, как я нанялся к сэру Хойру, — оруженосец сплюнул под ноги. — Помолись за меня богам, малец.
— Да? — Трикс помрачнел. — Неужели служба оруженосца так тяжела?
— Смотря у кого, — буркнул оруженосец. — Если звезды к тебе благосклонны, то жить можно. А если твой хозяин напыщенный болван… — юноша опасливо оглянулся на дверь, — то будешь все на свете проклинать.
— Так он сам в оруженосцы метит, — хмыкнул неприветливый оруженосец. — Точно! Ты гляди, как напрягся-то!
Оруженосцы с любопытством уставились на мальчика.
— Не советуете? —
Видимо, слова его прозвучали искренне, потому что насмешек не последовало. Напротив, лица у парней подобрели.
— Ну, как сказать… — протянул неприветливый. — Если мечтаешь пойти по воинской части, прославиться, научиться владеть оружием, стать рыцарем, снискать себе славу и завоевать любовь прекрасных дам… То, конечно, не советую!
— Не получится?
— Может, и получится, — неохотно признал оруженосец. — Но тебе на самом-то деле придется чистить лошадей, точить мечи, полировать доспехи…
— Воровать курей у селян, — с тоской сказал оруженосец сэра Хойра. — Стоять на стреме, пока рыцарь заигрывает с чужой женушкой. Первому совать голову во всякие подозрительные дырки в скалах. Помогать проблеваться, когда коварные враги отравят его чрезмерным количеством вина.
— А такое часто бывает? — ужаснулся Трикс.
— С моим — так два-три раза на неделе, — мрачно ответил оруженосец сэра Хойра. — Хотя, конечно, прославиться и самому стать рыцарем можно!
И оба оруженосца замолчали, с любопытством глядя на Трикса.
— Здесь найдется доблестный рыцарь, которого не так часто спаивают враги и у которого случайно нет оруженосца? — спросил Трикс.
Парни переглянулись. Потом, как по команде, уставились на коновязь у таверны, где спокойно стояли рыцарские кони.
— Сэр Гламор без оруженосца, — сказал неприветливый. — У него оруженосец на переправе с лодки упал.
— Он что, плавать не умел? — удивился Трикс. — Умение плавать должно входить в список достоинств благородного человека!
— Ишь ты, умный… — усмехнулся оруженосец. — Умел. Только не в доспехах. А они как раз плыли к острову, где засели коварные браконьеры, засыпающие их дождем отравленных стрел.
— Еще сэр Паклус, — сказал оруженосец сэра Хойра. — Я вчера слышал, у него опять оруженосец накрылся. Как его звали-то?
— Да разве оруженосцев Паклуса упомнишь? — пожал плечами неприветливый. — Круглолицый такой, веселый, одевался ярко… А что, Паклус опять ходил мага воевать?
— Ходил, — ухмыльнулся оруженосец. — Когда уж самого прищучат?
— Доспехи у него заговоренные и амулет сильный…
— Зачем он ходил воевать с магом? — удивился Трикс. — И что за маг?
— У, маг еще тот! — оруженосец сэра Хойра оживился. — Из старых, из магов Черной Переправы! Те, которые двадцать лет назад сражались во второй магической и выжили. А сэр Паклус — дурак.
— Не дурак, а человек с обостренной честью! — поправил его товарищ.
— А, это обычно одно и то же… Так вот, сэр Паклус как-то повздорил с одним магом. И объявил, что рано или поздно победит его в честном поединке. Только дело это непростое…
— И страдают в основном оруженосцы? — уточнил Трикс.
— Верно! — парень хлопнул его по плечу. — Начинаешь соображать!
Трикс задумался.
— И как мне их узнать — Гламора и Паклуса? Особенно Паклуса! Чтобы подойти не к нему.
— Умнеет на глазах! — восхитился оруженосец сэра Хойра. — Гламор — ярко-рыжий, веселый, все время хохочет и улыбается.
— А Паклус — маленький такой, кряжистый, бородатый, но лысый, — неприветливый оруженосец хмыкнул. — На гнома чуток похож… только ты это при нем не ляпни, убьет на месте!
Трикс кивнул.
— Спасибо большое. Я попробую.
Оруженосцы с любопытством смотрели, как Трикс храбро входил в таверну. Потом оруженосец сэра Хойра сказал:
— Ставлю три против одного — его не возьмут.
— Даже спорить не стану, — ответил товарищ.
— Ну и здоровее будет, — подытожил оруженосец сэра Хойра.
На этом оптимистическом пожелании они закончили свое участие в судьбе Трикса и снова занялись лошадьми.
В «Чешуе и когтях», в отличие от «Щита и меча», было шумно и весело. Звенели кольчуги, громыхали доспехи, громко переговаривались рыцари. Трикс насчитал десятка два — и молодых, и старых, покрытых ранами ветеранов и пышущих силой и здоровьем юнцов. Пахло полиролью для металла, седельной мазью и, конечно же, лошадьми. Некоторые рыцари были с оруженосцами, некоторые — без. Большинство сидели компаниями, обсуждая какие-то свои, рыцарские, проблемы. До Трикса доносились отдельные реплики:
— …тут я ему говорю: давай сразимся, как благородные люди…
— …разве меч против секиры выстоит? Может, только двуручный…
— …и сильным ударом поверг прославленного сэра Чобальда наземь…
Трикс с любопытством отметил, что в этом трактире не признавали простых и дешевых прямоугольных столов — только круглые. Видимо, чтобы благородные рыцари не спорили, чье место во главе стола.
Еще здесь не признавали скатертей, тарелок и столовых приборов.
Ели с изрезанных ножами деревянных досок, благо пища большей частью была простая — вареное или жареное мясо с овощами и густой подливкой. Для еды использовали кинжалы — и широкие боевые, с зазубренными хищными лезвиями, и тонкие длинные мизерикорды. Похоже, в этом был какой-то особый рыцарский шик, потому что немногие оруженосцы, которые удостоились чести сидеть рядом с господами за столом, ели обычными вилками, пряча их после еды за отвороты сапог. Толстый усатый рыцарь, вгрызаясь в тушеную свинячью ногу и обильно запивая ее темным пивом, вещал товарищам:
— А я что вам говорил? Печеное колено дикого вепря — вот настоящая еда!
Трикс сглотнул слюну — его молодой, растущий организм был бы не против обедать два-три раза в день, не пренебрегая при этом завтраком и ужином. На него никто не обращал внимания, и он мог без помех поискать среди рыцарей сэра Гламора.
Впрочем, долго искать не пришлось. Гламор и впрямь был самым рыжим, самым шумным и самым веселым из собравшихся в трактире. Отполированный рыцарский шлем модной модели «Волчья пасть» стоял перед ним на столе, длинные рыжие кудри красиво лежали на стальном воротнике кольчуги. В данный момент Гламор, размахивая кружкой с остатками эля, рассказывал троим товарищам какую-то историю: