Журнал «Если», 2006 № 12
Шрифт:
— Мы здесь не для того, чтобы разрушить реликвию, — в голосе Карла чувствуется глубокое неодобрение.
— Я знаю.
19:01.
Выхожу на связь и требую, чтобы они сразу вернулись, если не уложатся в предписанные двадцать минут.
Голубка хватается за что-то, чего я не вижу, упирается ногами в бок корабля и принимается тянуть изо всех сил. Я содрогаюсь. Сорвись ее пальцы — и моя Голубка мигом улетит, вращаясь, в окружающее пустое пространство… Очень быстро и очень далеко.
— Дерьмо… — пыхтит она. — Ни
— Я и так мог бы тебе сказать, — хладнокровно замечает Карл. — Эти штуковины сделали именно для того, чтобы створки оставались закрытыми.
— Значит, мы полезем в дыру?
— Без зонда? Нет, — твердо говорит он.
— Но у нас нет времени!..
21:22.
Они превысили свой лимит.
Я уже готова включиться, чтобы напомнить им о времени, когда Карл внезапно говорит:
— У нас есть выбор. Или мы пробуем вышибить эти створки ко всем чертям, или запускаем зонд в ту дыру.
Голубка не отвечает Карлу. Продолжает усердно тянуть. Я четко вижу ее фигурку на экране главного монитора, тоненькую, но перевитую набухшими мускулами: изо всех сил она пытается отворить то, что пребывало запертым тысячелетия.
На другом экране увеличенное изображение рук Голубки — с наладонника. Что эти руки делают под козырьком, не видно, но облегающий костюм демонстрирует мучительное напряжение всей плоти.
— Брось это, Голубка, — убеждает ее Карл.
— Я не причиню вреда, — возражает она. — Бог его знает, что там внутри…
— Хватит.
Она повинуется. Теперь я вижу руки Голубки целиком, одна ладонь устало опирается на створку.
— Мы запустим зонд, — говорит Карл. — А потом уйдем.
— Кто назначил тебя командиром? — огрызается Голубка.
Однако следует за ним к дальней части корабля.
Я вижу только их конечности, когда они передвигаются по чудовищному корпусу, человеческие руки и ноги на изъеденной космической оспой броне. Рытвины, ямки, царапины, глубокие вмятины и канавки, дырочки от мелкого летающего мусора. Острые чешуйки, как лепестки, окружают маленькие застывшие кратеры расплавленного металла. Кое-где попадаются гладкие участки — уцелевшие образчики первозданной зеркальной брони, и они все еще блистают в свете головного прожектора Голубки.
Я хочу быть вместе с ними. Прильнуть к броне крушения, изучая каждую отметину, размышляя, когда она появилась и что означает.
Но я могу всего лишь наблюдать со стороны.
Зонд углубился в большую трещину на шестнадцать метров, прежде чем застопориться. Карл дергает его, пытаясь вытянуть, но зонд застрял. Это случилось бы и с моими дайверами, сунься они туда без разведки.
Они возвращаются через сорок две минуты после выхода.
Чувствуя себя побежденными.
Но я — я в восторге.
Они сделали гораздо больше, чем можно было ожидать.
Мы летим на «Заботу» с информацией, полученной
Все мы впадаем в эйфорию во время дайвинга, что приводит к неоправданному риску. Расслабление, спокойный сон, свободное личное время — все это вместе предотвращает лихорадку поспешности, убивающую нас.
На «Заботе» я сразу загружаю в главный компьютер новую информацию: ту, что сняли с зонда, с дайверских костюмов и перчаток, с наладонника, с компьютера скипа. Мы всегда собираемся в общем салоне, здесь у меня отличная трехмерная голотехника, которая позволяет сразу всем почувствоватькрушение.
Пока я сортирую первичный материал, раздумывая, как бы лучше представить его, моя команда начинает подтягиваться. Голубка успела принять душ, у нее мокрые волосы. И усталый вид. Она клялась мне всю обратную дорогу, что ничуточки не перетрудилась, но глаза выдают ее. Эта женщина измотана.
За ней приходит Кудесница, с сумрачным видом. Джайп и Джуниор уже здесь, заняли лучшие места и наблюдают за мной. Только Карл опаздывает. Когда он наконец появляется (выглядит тоже неважно), Кудесница останавливает его в дверях.
— Голубка говорит, оно очень старое?
Голубка бросает на подругу возмущенный взгляд.
— Больше она ничего не говорит! — Теперь уже Кудесница смотрит на меня, будто это я во всем виновата.
Только я не принуждала свою первую команду поклясться мне в сохранении секретности, они сами так решили. Добровольно.
— Оно старое, — подтверждает Карл и боком протискивается в салон, так как Кудесница продолжает стоять на пороге.
— Голубка говорит, оно ужасностарое.
Теперь уже Карл пристально смотрит на меня. Его угловатое лицо осунулось почти до костлявости. Взглядом спрашивает, дозволено ли что-нибудь сказать.
Я невозмутимо продолжаю сортировку.
Карл вздыхает и сообщает всей команде:
— Я никогда ничего подобного не видел.
Больше никто не задает никаких вопросов. Ждут, когда я начну. Я начинаю с изображений, записанных со скипа, затем добавляю материалы наладонника. Различные измерения, сделанные автоматикой костюмов, я в последнюю минуту решила оставить на потом. Вероятно, я единственная, кому действительно интересны такие вещи, как композиция металлических сплавов, температура внешнего корпуса или количество заклепок, обрамляющих створки главного шлюза.