Журнал «Если», 2007 № 04
Шрифт:
После грандиозной прощальной попойки, которую закатили им питерские ребята в Эль-Гуне, чувствовать себя хорошо мог бы только мутант с печенью слона. Максима спасла приобретенная еще в студенчестве привычка прочищать себе желудок после каждой пятой рюмки. Олег такой привычки не имел и в результате весь день провалялся у себя в каюте. Таня, как настоящая жена декабриста, сидела у койки, меняла холодные компрессы на лоб, подавала воду с алка-зельцером и терпеливо выслушивала мужнино нытье. «Потрясающая женщина, —
Катер был уже совсем близко. Оглушительно тарахтел старый движок, с наветренной стороны тянуло резкой бензиновой вонью. Максим, закурив новую сигариллу, рассеянно наблюдал, как суетятся египетские матросы, швартуя яхту бортом к пограничному судну. Солнце стремительно исчезало, его последние отблески дрожали на зубчатых вершинах далеких гор. «Хатшепсут» проваливалась в синие сумерки, хрусталь превращался в темный сапфир. Ярко-белая форма суданцев светилась в подступающей темноте.
Командир пограничников поднялся на борт, небрежно козырнул, смерил Максима презрительным взглядом и повернулся к капитану. Спросил что-то по-арабски. Ахмад Саид-бей шелестел бумагами, бормотал полузадушенным голосом. Максим подошел и встал перед суданцем.
— Добрый день, майор, — сказал он по-английски. Вряд ли командир пограничников был майором, но обращение ему явно понравилось — с лакированного черного лица исчезло выражение презрения. — Мы дайверы из России. У нас сафари, две недели. Судан — прекрасная страна. Лучшее море в мире…
— Лисенс, — перебил его пограничник. Максим кивнул капитану. Ахмад Саид-бей протянул суданцу разноцветный лист формата А4, предусмотрительно запаянный в целлофан. Стоявшие за спиной командира солдаты вытянули шеи, чтобы поглазеть на документ — похоже, это была первая легальная лицензия, которую они видели в своей жизни.
— Все законно, майор. Мы очень любим вашу страну. Вот здесь маленький подарок для вас и ваших людей.
Максим протянул пограничнику плотный пакет, изукрашенный сфинксами и пирамидами — память о посещении сувенирной лавки в Хургаде. Теперь в пакете находилась литровая бутылка водки «Чайковский», тонкую шейку которой охватывала желтая резинка. За резинку была аккуратно заправлена купюра с изображением Франклина. Одна, что бы там ни говорил капитан Саид-бей.
Суданец заглянул в пакет. Пошевелил бровями.
— Хорошо, — сказал он без всякого выражения и опять заговорил с капитаном по-арабски. Тот быстро отвечал, ухитряясь одновременно улыбаться Максиму.
— Если яхта быть в порядке, — медленно проговорил пограничник, выслушав речь Саид-бея, — вы мочь следовать дальше. До третьего ноября. Потом — назад, в Египет. Какие места вы хотеть делать визит?
Саид-бей услужливо развернул карту. Один из пограничников зажег фонарик — темнота быстро
— Сначала пойдем сюда, — Максим ткнул незажженным концом сигариллы в почти невидимые глазу точечки коралловых рифов. — Потом дальше на юг, к мысу Рас-Диша. Затем к отмелям Абу-Дахара. Это здесь. Может быть, сюда…
Сигарилла поползла по глянцевой синеве Красного моря. Пограничник хмыкнул.
— Не сюда, — неожиданно грубо сказал он. Его черный палец отпихнул сигариллу Максима к африканскому побережью. — Сюда плавать нет. Нельзя.
Максим удивленно поднял глаза.
— Почему нельзя? Запретная зона? Военная база?
В темноте сверкнули неправдоподобно снежные белки глаз.
— Нет. Просто плохо. Вернуться — нет. Многие вернуться — нет. Понятно?
— Отсюда? — Максим аккуратно вернул сигариллу на место и очертил ей маленький кружок. — Отсюда многие не возвращаются?
— Да, — теперь в голосе офицера звучало раздражение. — Если вы не дураки, не идти сюда. Ваша лисенс в порядке, ОК, мочь следовать дальше. Сюда идти — не мочь. Все понятно, нет?
— Все ясно, майор, — успокаивающе сказал Максим. — Вы нам прекрасно все объяснили.
На катере вспыхнул яркий прожектор. Его луч скользнул по палубе «Хатшепсут» и остановился на сходнях, переброшенных через борт яхты. Офицер коротко кивнул капитану и повернулся к Максиму спиной.
— Сколько вы ему дали? — трагическим шепотом спросил Саид-бей, когда катер, оглушительно стуча двигателем, отвалил от «Хатшепсут» и взял курс на берег. — Обычно суданцы очень придирчивы, все смотрят, все ощупывают… Вы, наверное, дали ему слишком много…
Максим помолчал. Потом развернул карту и указал капитану на маленькую темную отметину.
— Если доставишь нас сюда, — сказал он, — получишь куда больше.
Издалека остров казался золотой медалью, приколотой к лазоревому мундиру моря. За полосой неправдоподобно-желтого песка вставала ажурная изгородь перистых пальм. Над темно-зелеными кронами лениво парили крупные белые птицы.
— Красотища! — восхищенно протянула Оксана, прильнув к окулярам бинокля. — Как в кино!
Максим похлопал ее по круглой оттопыренной попке, перечеркнутой тонкой белой ниточкой стрингов.
— Лучше, котенок, — сказал он снисходительно. — Гораздо лучше, чем в кино.
На душе у него было неспокойно. Остров выглядел мирным, живописным, совершенно безопасным. Между тем в квадрате, помеченном на карте кончиком сигариллы, больше ничего не было. Голубая пустыня моря и золотое пятнышко острова. Именно сюда пограничники почему-то не рекомендовали им заходить.
— А там есть отель? А то каюта так надоела… Мне хочется выспаться на шикарной кровати, а тебе, Максик?