Журнал «ЕСЛИ», 2009 №10 (200)
Шрифт:
– А знаешь, - сказал мне Дэн вечером, - по-моему, бобугаби для местных - нежелательная тема. Не то чтобы табу, но…
– Непристойная, что ли?
– Точно. Мой котяра аж зашипел, когда я его прямо спросил о бобугаби…
– Может, это из-за того, что их день? Они пунктуальные…
– Зато завтра наш день будет. Я еще попробую. И ты пробуй. Мы попробовали.
– Целый день только и делал, что спрашивал, - жаловался Дэн вечером.
– По-моему, они водили меня за нос. Болтали очень много, а толку никакого. В конце концов я их прижал, и они заявили, что все материалы
– Я просто спросил, где можно увидеть бобугаби. Ответ: нигде. Кажется, мой эксперт заранее знал, о чем я стану выпытывать.
– Ну ясно, знал. Мы третий день только и делаем, что говорим о бобугаби. Знать бы еще, что это такое.
Мы помолчали.
– Давай-ка перевернем ситуацию, - сказал я.
– Допустим, не мы прилетели к ним, а они к нам. Есть у нас на Земле что-нибудь такое, чего мы не захотим показывать гостям?
– Еще бы!
– А из числа анатомических или физиологических явлений?
– Да? А что в человеческом организме есть такого, чего нам следовало бы стыдиться?
– Хм… Недостаточный объем мозга.
– Все в мире относительно. Мой достаточен.
– Тогда хватательный рефлекс у младенцев. У мам давно уже нет шерсти, а эти все норовят ухватиться за нее и повиснуть, как макаки.
– Не испытываю никакого стыда от того, что человек произошел от обезьяны. Со всяким может случиться.
– Диарея? Элефантиаз? Паховая грыжа? Кретинизм? Дэн пренебрежительно сморщился.
– Мы бы им это показали. Повозили бы их по клиникам, только и всего. На всякий случай пояснили бы, что они видят не норму, а отклонение от нее…
– О!
– Я поднял кверху палец. Меня осенило.
– Следовательно, бобугаби для местных - не отклонение, а норма? Норма, но постыдная? Отклонению они, стало быть, радуются? Умер кулюгулянин без бобугаби - ура! Стоп, а при чем тут смерть?..
– Знаешь, - сказал Дэн, зевнув, - не стану я больше расспрашивать о бобугаби. И тебе не советую. Мы ведь тут с дружеским визитом. Хочешь осложнить отношения?
Я не хотел. Дэн был прав, и я постарался забыть о бобугаби. Больше мы не заикались об этом предмете, но думать о нем не перестали. Я даже вынашивал мысль сбежать как-нибудь ночью из нашей грибообразной резиденции и… и что? Поймать прохожего и заставить его выложить мне всю подноготную о бобугаби? Беднягу родимчик хватит, когда на него, потомка благородных котов, нападет среди ночи обезьяний потомок. Смотаться втихую на кладбище и разрыть могилу? Это ничего не даст: покойников на этом кладбище именно потому так весело хоронят, что у тех нет бобугаби. А тех, которые с бобугаби, надо полагать, хоронят иначе и совсем не здесь…
Только через сто лет (независимых, конечно) я понял, насколько попал в точку.
Срок нашего пребывания на Кулюгулю подходил к концу. Мы увеличили «рабочую неделю», отменили выходные и почти не спали. Как обычно, выяснилось, что работы еще непочатый край - как у нас, так и у кулюгулян. И, как обычно, впереди маячило самое интересное. Я вникал в кулюгулянские технологии и поднимался
Ах, как хорошо, когда между братьями по разуму - потомками кошек и потомками обезьян - не возникает острой неприязни из-за какой-нибудь ерунды! Мы не выказывали отвращения, изучая их по меньшей мере странные брачные обычаи, а они не насмехались над религиозными убеждениями землян, хотя сами придерживались таких верований, что никакой земной богослов не признал бы их даже зловредной ересью, не то что полноценной респектабельной религией. И так далее. Открытым оставался лишь вопрос о бобугаби. Мы сделали вид, что забыли о нем, а кулюгуляне сделали вид, что поверили в нашу забывчивость. Их это устраивало.
А кто бы вас устроил больше: воспитанный гость или оголтелый искатель истины, нахрапистый и бестактный? Кому из хозяев охота распахивать перед гостями все шкафы, чтобы из них повываливались скелеты?
Так и кончился наш визит. По-рабочему, без прощального банкета и дежурных речей. Мы вовсю демонстрировали благодарность за теплый прием, дружелюбие и достойную усталость. «Осенний цветок» лег на обратный курс, а впереди нас летели все наши радиопослания с Кулюгулю, от первого до последнего. Первое опередит нас на десять лет, последнее - на девять. Мы разгонялись при двух «g», и перемещаться по отсекам было тяжеловато. Порой я ловил вожделеющие взгляды моих товарищей, обращенные к анабиозным камерам. Я бы и сам с удовольствием проспал до самой Земли, но до начала нашей спячки оставалось еще несколько суток. И мы продолжали работать.
– Я нашла значение слова «бобугаби», - сказала однажды Варвара.
– Оно из древнего языка и означает просто-напросто «взрослый». Что скажете?
Нам было нечего сказать. Мы с Дэном разинули рты. По тому уровню цивилизации, что мы видели на Кулюгулю, нам не показалось, что ее создали дети.
Дэн подвигал кожей головы.
– Значит, они веселятся, хороня детей?
Варвару передернуло. Придя в себя, она холодно посоветовала Дэну сначала думать, а потом уж брякать.
– Может, это как-то связано с их религией?
– предположил я. Она замахала на меня руками:
– Нет и нет! Я изучила обряды их основных конфессий. Там и в помине нет ничего подобного.
– Тогда как понимать их похоронное веселье и нежелание говорить о бобугаби? Мы выяснили, что туземцы радуются, хороня тех, у кого нет бобугаби, или, может быть, тех, кто сам не бобугаби. Убежден, что таковых значительно меньше ста процентов… Погоди-ка! А ведь грубую прикидку мы сделать можем. Дэн! Какова продолжительность жизни аборигенов?
– Около двухсот местных лет, - отозвался Дэн.
– Еще сто лет назад было гораздо меньше, а столетием спустя будет несколько больше. Кулюгуляне - молодцы. Сумели оттянуть старость и смерть более чем вдвое.