Журнал «Если» 2009 № 12
Шрифт:
<СЪЕСТЬ ЭЛИО, – предложила «Лавиния Уэйтли».
Еще миллиметр – и Черная Элис отрезала бы себе пальцы лазером.
— М-м, Винни, это, конечно… Что ж, наверное, это лучше, чем быть мозгом в банке.
Или задохнуться в своем скафандре, если она улетит в космос, а Ми-Го за ней не явятся.
И снова двойная вспышка, хотя Черная Элис не поняла, что именно она упустила. В процессе их «разговора» предложение СЪЕСТЬ ЭЛИС было чертовски недвусмысленно.
<ПОМОЧЬ ЭЛИС, настаивала «Лавиния Уэйтли». Черная Элис склонилась еше
— Спасти, сожрав меня? Слушай, я знаю, что происходите вещами, которые ты поедаешь, и это не… – Она вдруг прикусила язык. Потому что она действительно знала, что происходит с тем, что съедает «Лави-ния Уэйтли». Оно впитывается. Фильтруется. И используется снова. – Винни… Ты хочешь сказать, что можешь спасти меня от Ми-Го?
Вспышка в знак согласия.
— Проглотив меня? – продолжала Черная Элис, желая удостовериться, что все поняла правильно.
И снова подтверждающая вспышка.
Черная Элис подумала о зубах «Лавинии Уэйтли».
— А о какой части меня идет речь?
<ЭЛИС>, ответила «Лавиния Уэйтли», и в эту минуту последний кусок оптоволокна отсоединился, а Черная Элис трясущимися руками отцепила свой соединительный кабель и изо всех сил швырнула этот моток проводов вверх. Быть может, когда-нибудь он долетит до планеты с атмосферой и станет падающей звездой для какого-нибудь маленького инопланетянина.
А теперь пора решать, что делать дальше.
Собственно, у нее было лишь два варианта. Один – вернуться на «Лавинию Уэйтли» и сдаться на милость Ми-Го. Второй – отправиться прямиком в зубастую пасть корабля.
Что-то подсказывало Черной Элис, что на милость Ми-Го рассчитывать не стоит.
Она запрокинула голову, чтобы в последний раз взглянуть на сияющую черную бесконечность космоса. На самом деле выбора у нее не было. Потому что даже если она неверно поняла Винни, худшее, что может с ней случиться – это смерть. А это на световые годы лучше, чем то, что могли предложить ей Ми-Го.
Черная Элис Брэдли любила свой корабль.
Она повернулась и двинулась влево. «Лавиния Уэйтли» услужливо освещала ей путь и убирала с дороги извивающиеся плавники. Черная Элис обошла по краю каждый из глаз Винни, и каждый подмигнул ей в ответ. Наконец она добралась до пасти буджума во всем ее зубастом великолепии.
— Только сделай это быстро, ладно? – попросила Черная Элис и шагнула в чрево своего левиафана.
Пока Черная Элис осторожно пробиралась между бритвенно-ост-рыми зубами, у нее было достаточно времени, чтобы поразмышлять о том, насколько нелепа в данной ситуации ее боязнь порвать скафандр. Изнутри пасть Винни напоминала хрустальную пещеру: ни языка, ни нёба, только гладкие, все перемалывающие камни. Которые, к удивлению Черной Элис, не сомкнулись на ней. Наоборот, Винни, казалось, задержала дыхание. Или что там у нее было.
Корабль светился и изнутри (или
А потом стены сомкнулись и проглотили ее.
Словно лекарство в капсуле, в жестком саркофаге скафандра она чувствовала волны давления, в то время как перистальтика проталкивала ее все дальше. И еще большее давление – удушающее, дикое. Момент острой боли. И треск лопнувших ребер и легких.
Кричать внутри скафандра тоже противопоказано. А с разорванными легкими она даже не могла сделать это как следует.
— Элис.
Она плыла. В теплой темноте. Словно в утробе матери. Словно в ванне. Зуд между лопатками походил на слабенький радиационный ожог.
— Элис.
Кажется, она должна знать этот голос. Она попыталась заговорить: скрежет зубов и ничего больше. –Элис, говори так.
Она попыталась снова. На этот раз без помощи рта.
– Так?
Вокруг колыхалось живительное тепло. Она… дрейфовала в пространстве. Нет, плыла. Кожа чувствовала течения. Зрение туманилось. Она моргала снова и снова, но все равно все оставалось размытым.
Правда, смотреть вокруг было не на что – только на звезды.
— Элис, говори так.
— Где я?
— Съесть Элис.
Винни. Голос Винни, но не такой плоский, как в наушниках скафандра. Голос живой, полный эмоций, и нюансов, и обширности ее существа.
— Ты меня съела, – сказала она, и до нее вдруг дошло, что та немота, которую она ощущала, была вовсе не следствием шока. Это границы ее тела были стерты и воссозданы заново. .
Согласие. Облегчение.
— Я… в тебе, Винни?
Не совсем «нет». Очень похоже, это не одно и то же и не может сравниться с тем, другим состоянием. Черная Элис ощущала космическое тепло, пролетая мимо щедрой звезды. Чувствовала стремительные потоки ее гравитации и гравитацию ее спутников, сплетала их, смаковала на вкус и скользила по ним все дальше и дальше.
— Я – это ты.
Восторг понимания, который отозвался в Черной Элис искренним облегчением. Не смерть. Все-таки не смерть. Всего лишь трансформация. Слияние. Растворение в корабле, и растворение корабля в себе.
— Винни, куда мы летим?
— Туда, – ответила Винни. И в ней Черная Элис прочла громадное, нагое чудо космоса, летящего навстречу все быстрее и быстрее, пока Винни разгонялась, готовясь к первому большому прыжку, который зашвырнет их в межзвездную тьму Большой Пустоты. Они мчались куда-то.
— Туда, – согласилась Черная Элис и приказала себе не грустить и не сходить с ума. Все-таки это в сто раз лучше, чем быть мозгом в банке.
И когда Винни прыгнула, уже переваривая тела своей безмозглой команды, Элис подумалось о том, что скоро, очень скоро исчезновение «Лавинии Уэйтли» станет очередной космической страшилкой.