Журнал «Если» 2010 №12
Шрифт:
Дар или проклятие — что хочешь, то и выбирай.
Они еще немного потолковали. О погоде, о карфангах. О прочей ерунде. Шохены явно не были настроены продолжать обсуждение интересующей Чейта темы. А местные новости и сплетни не особенно интересовали Чейта. Пару анекдотов, что попытались рассказать ему охотники, Чейт не понял. Одним словом, продолжать беседу не имело смысла.
Расставшись со змееловами, Чейт продолжил путь. Не сказать, что скорбный, но какой-то совсем уж безрадостный. Даже Архенбах во время плановых сеансов связи обратил внимание, что друга как будто что-то гнетет. Думы невеселые или колики кишечные. Архенбах
Но чем больше он думал о том, что с ним произошло, тем глубже увязал в своем непонимании.
И самое главное, он никак не мог взять в толк: при чем тут мертвая голова?
Временами ему казалось: перестань он думать о мертвой голове, все сразу встанет на свои места. Само собой. Но он не мог заставить себя не думать о странной находке, что, упакованная в пластик, лежала в холодильнике ровера.
Никогда прежде Чейт не подозревал, что сойти с ума так легко. И, спрашивается, из-за чего? Да просто так! На пустом, можно сказать, месте.
Его спасло только то, что миссия его уже близилась к завершению. Еще пару дней он шел по пустыне, а может, по полупустыне, вбивая колышки в указанных местах, пока наконец не вышел к селению шохенов. К тому самому селению, с которого начал свое странствие.
Чейт оставил ровер возле палатки и даже вещи разбирать не стал. Лишь нырнул ненадолго в ближайший пруд и переоделся в чистое. Положил голову в сумку, сумку кинул на плечо и отправился в гости к вождям.
От всех прочих разумных обитателей Галактической лиги дзиттеров выгодно отличало то, что они не знали бюрократии. Пока. Явись Чейт на прием к главе местной администрации, скажем, на Мидвинтере или Корте-де-Миракле, его не меньше сорока минут промурыжили бы в приемной. А то и предложили бы заглянуть завтра, вручив пачку никому не нужных бланков и анкет. Здесь же, на Дзитте, посетителя сразу попросили пройти в помещение для приемов. И даже предложили чашечку сипанга — местного аналога кофе.
Чейт был на таком взводе, что, казалось, поднеси к нему спичку — вспыхнет. Повергнув в изумление обоих вождей, он залпом проглотил чашку обжигающе горячего напитка, быстро кивнул в знак благодарности, поставил на циновку сумку, расстегнул ее, развел края в стороны и сделал два шага назад. Он готов был услышать приговор. Хотя, конечно, лучше бы это оказался оправдательный вердикт.
Но шохены не торопились. Вождям как будто и дела не было до содержимого сумки. Они не спеша, наслаждаясь каждым глотком, прихлебывали горячий сипанг и мирно беседовали. О погоде. О том, что домашняя птица начала сбрасывать перо раньше обычного. А женщины завели новую моду задирать юбку до колен. И нужно наконец понять: хорошо это или плохо? Если хорошо, то почему? А если плохо, то как с этим бороться? И снова о погоде. О сипанге и вождях. О рыбе, что недавно запустили в пруд, а она возьми да передохни…
Чейт слушал их, не перебивая. Сначала — скрепя сердце. Затем — скрипя зубами.
Вожди по достоинству оценили его воспитанность и не стали по третьему разу заводить разговор о домашней птице. Отставив в сторону недопитую чашку сипанга, один из вождей чуть подался вперед и заглянул в сумку.
— Что это?
Голос у вождя был такой,
— Голова.
Чейт изо всех сил старался, чтобы его ответ прозвучал так же легко и непринужденно. Но вряд ли у него это вышло.
— Я вижу, что голова, — едва заметно кивнул вождь. — Но я не понимаю, зачем ты ее принес?
— Я нашел ее в пустыне…
— В пустыне каждый что-нибудь находит, — не дослушав, перебил Чейта второй вождь.
— Но не головы же!
— Случаются находки и похуже.
Вожди переглянулись и коротко кивнули друг другу.
Они говорили то же самое, что и змееловы, повстречавшиеся Чейту в пустыне. Почти слово в слово. Чейту это не понравилось. Но на сей раз он точно знал, почему именно ему это не нравится. Получалось, все вокруг знают что-то, чего он не знает. Да еще и не хотят говорить ему правду. Если он совершил ошибку, то готов принести извинения. Если по незнанию нарушил какой-то из местных законов, готов понести наказание.
Да он на все готов!
Пусть только заберут у него эту мертвую голову!
Первый вождь не спеша застегнул сумку, выпрямился и сложил руки на коленях. Второй принял то же самое положение. По всей видимости, это означало, что они не собираются решать за Чейта его проблему.
Хотя с каких это пор мертвая голова, неизвестно кому принадлежавшая, превратилась в его проблему? Да и в чем тут проблема?.. Кто бы объяснил!
— Что мне делать с этой головой?
Вопрос прозвучал, как просьба о помиловании.
— Я не знаю, — ответил первый вождь.
— Понятия не имею, — сказал второй.
После чего первый добавил:
— Это твоя голова — твоя и забота.
— Точно, — удрученно кивнул Чейт. — А еще скажите, что мне чертовски повезло.
Вожди переглянулись.
Первый подмигнул второму. Причем он даже не попытался сделать это незаметно.
— В каком-то смысле… — сказал второй вождь.
Чейта вдруг посетила нехорошая мысль, что он уже никогда не сможет избавиться от проклятой головы. И будет обречен до конца дней своих таскать ее повсюду в этой синей наплечной сумке. Может, это древнее шохенское проклятие? Только за что? Он ведь не сделал ничего плохого ни одному из дзиттеров. Или же, сам не ведая того, он потревожил тени предков? Не своих, понятное дело… Хотя кто его знает…
С обреченным видом Чейт повесил сумку на плечо. Она, казалось, сделалась вдвое тяжелее. Будто вожди подсунули ему еще одну голову.
— Ну, я пойду?
Первый вождь непонимающе поднял бровь.
— Может, еще чашечку сипанга? — предложил второй.
— Нет, спасибо, — отказался Чейт.
Не до сипанга ему было.
— Ты сделал все, что хотел? — спросил первый.
— В каком смысле? — не понял Чейт.
— Вбил все колышки? — переформулировал вопрос коллеги второй вождь.
— А, да, — рассеянно кивнул Чейт.
Он и забыл уже, зачем ходил в пустыню. Или полупустыню. Как будто все это было лишь ради того, чтобы найти злосчастную голову.
— Ну, молодец, — похвалил его вождь.
И передал напарнику чашку свежего сипанга.
Чейт вышел на воздух. Но лучше ему от этого не стало. В голову лезли мысли одна другой дурнее. Сначала он пожалел о том, что у шохенов все еще нет письменности. А то ведь можно было развесить объявления.
КТО ПОТЕРЯЛ ГОЛОВУ? ОБРАЩАЙТЕСЬ К ЧЕЙТУ А.