Журнал "Компьютерра" №768
Шрифт:
Моим гидом по IDC был главный инженер центра в Хайфе Арик Шемер, который в свое время водил по тем же местам премьер-министра Шимона Переса. Его родители (Арика, не Шимона) тоже родом из Польши, но они благополучно добрались до Израиля, и Арик родился уже на исторической родине, вместе со свидетельством о рождении получив почетное звание "цабра", что означает аборигена, а в дословном переводе - плод кактуса. Шемер работает в Intel уже больше тридцати лет и чем-то напоминает профессора Эмметта Брауна из трилогии "Назад в будущее". Возможно, дело в пышной седой шевелюре. Как и положено приличному сотруднику Intel Israel, Арик тоже закончил Технион, правда, не в самой Хайфе, а в беер-шевском филиале. Кроме всего прочего, он отвечает еще и за научную работу коллег. Дело в том, что в IDC положено раз в год писать научную работу по теме, которой ты занимаешься. Авторы лучших трудов удостаиваются поездки в Штаты на ежегодную конференцию, по итогам которой, судя по всему, раздают
Часть его экскурса в историю IDC я уже успел пересказать, давайте продолжим. Арик пришел в Intel, когда проектирование новых продуктов шло на обычных кульманах, а прогрессивной технологией считалась 4,5-микронная. Он говорит, что тогда все было очень просто: если в тестовом экземпляре чипа обнаруживалась ошибка, ее исправляли прямо на месте, вооружившись микроскопом и специальной машиной-"паяльником". Я сам видел такой леченый кристалл - там в одном месте перепутали плюс с минусом, и вместо того, чтобы заказывать в Штатах новую версию, теряя месяцы, ребята Арика просто перерезали проблемные дорожки и напаяли две альтернативные. Тесты продолжились практически без задержки. Кстати, емкость двух винчестеров Самого Главного Компьютера Intel в 78-м году составляла целых 10 мегабайт, и это было очень, очень много. Интересно, что компьютер был изготовлен компанией Calma, в то время известной своими отличными машинами для работы с графикой. Увы, уже в 87-м владельцы Calma продали бизнес, и сейчас он растворился в недрах совсем не "железной" Parametric Technology Corporation. Надо думать, Intel в этой метаморфозе сыграла не последнюю роль.
Итак, чертежи будущих чипов рисовали на бумаге, переводили на специальную пленку, а изображения с нее оцифровывали специальной (и безумно дорогой) камерой, сводя все нарисованное воедино на компьютере. С гигантских винчестеров информация сбрасывалась на ленточный накопитель, причем бывало так, что машина работает, винты гремят, а потом пленка приходит в Штаты девственно чистой. Но к этому относились с юмором - первые блины, так сказать.
В 1984 году IDC поменял название. Точнее, аббревиатура осталась прежней, но вместо Design Center стали писать современное Development Center. По мнению сотрудников, это означало признание заслуг израильского подразделения, потому что дизайн - одно, а разработка - совсем другое. А в 1985 году Дов Фроман, который все эти годы благополучно преподавал в иерусалимском Hebrew University и сотрудничал с Intel в качестве консультанта, наконец-то стал генеральным менеджером корпорации в Израиле. Ничего не поделаешь: для открытия фабрики в Иерусалиме пришлось многократно встречаться с чиновниками разного ранга, и своему человеку, свободно владеющему ивритом и понимающему особенности израильского менталитета, общение удавалось явно лучше, чем американскому менеджеру.
Прервав рассказ на несколько мгновений, Арик предлагает подняться на пару этажей вверх и посмотреть, как тестируются процессоры. По пути он рассказывает о том, как после довольно помпезного выхода первых версий процессора Pentium профессор Томас Найсли (Thomas Nicely) обнаружил ошибку в блоке, отвечающем за операции с плавающей точкой. "Поймать" ее было, мягко говоря, непросто, и абсолютное большинство пользователей никогда бы с нею не столкнулось на практике (как и с багом, обнаруженным в первых версиях AMD Phenom), однако компания тут же запустила программу замены двух миллионов выпущенных Pentium’ов, а все инженеры и топ-менеджеры Intel получили черный брелок с философским высказыванием Энди Гроува (Andy Grove), изреченным им в декабре 1994-го. Есть такой брелок и у Арика. Оказывается, Энди сказал, что плохие компании от кризиса разрушаются, хорошие компании переживают невзгоды, а великие компании становятся от потрясений только лучше. Видимо, для того, чтобы память не подводила, в каждый брелок впаяно по кристаллу Pentium - причем, что особо подчеркивается, кристаллу с неисправленной ошибкой.
После этой неприятнейшей истории, продолжает Арик, были приняты все необходимые меры, и впредь подобное не может повториться даже теоретически. Как говорится, поживем - увидим, а пока мы попадаем в огромную комнату с длинными столами, на каждом из которых впритирку друг к другу лежат компьютеры без корпусов - то есть, по сути, материнские платы с подведенным питанием и необходимым минимумом комплектующих. Через свитчи они подключены к мониторам, вентиляторы на всех процессорах вращаются, однако в комнате ни души. По словам Арика, тут почти всегда пустынно, и люди заходят в комнату лишь для замены процессоров или других "аппаратных" действий. Все остальное время задачи тестовым системам ставятся удаленно, да и для снятия данных никто с флэшкой не прибегает. Действительно, на одном из включенных мониторов вполне осмысленно ползает курсор, причем нельзя знать наверняка - находится специалист в соседней комнате или, скажем, в командировке в США: ребята из Intel Israel пользуются большим авторитетом в компании, и некоторые из них мотаются в Штаты по несколько раз в месяц. Арик говорит, что тестам подвергаются не только прототипы будущих
Если во время тестов прототипа случается сбой, несчастного немедленно извлекают из материнской платы и несут в машину, которую тут зовут Logic Analyzer. Давайте и мы будем использовать этот термин, а то "логический анализатор" звучит недостаточно устрашающе. Давным-давно таким analyzer’ом выступал человек, однако теперь, когда применяется 45-нанометровая технология, а число слоев транзисторов выросло раз эдак в восемь, углядеть что-то вживую практически невозможно. Так что теперь проблемные блоки ищет умная машина, а человек помогает ей, задавая области поиска.
К сожалению, сфотографировать такую машину мне не разрешили - происходящее в подразделении System Validation секретно настолько, что камеру пришлось даже убирать в чехол. В этот момент мимо нас прошли два молодых парня, обсуждающих какую-то техническую проблему на изысканном русском с вкраплениями народного фольклора. Я поинтересовался - какова доля выходцев из русскоязычных стран среди сотрудников Intel Israel. Точной информации у Арика не было, однако, по его ощущению, таковых в компании от 15 до 30 процентов, в зависимости от подразделения. Учитывая, что выходцы из СНГ составляют 1/6 часть населения Израиля - неплохо. Кстати, важный нюанс: гастарбайтеров в Intel Israel не водится. Все штатные сотрудники являются гражданами государства Израиль.
Занятно, что секретные машины покупаются Intel на стороне, и при некотором желании можно найти и поставщиков, и технические характеристики. Поэтому, запрещая фотографировать, компания беспокоится по поводу самих тестируемых. Не иначе, как здесь уже экспериментируют с наследником Core i7.
Когда пробежка по IDC закончилась, мы с Ариком решили спокойно сесть в одной из переговорных и обсудить темы, оставшиеся за кадром. Переговорные в Хайфе необычные - в первую очередь из-за своего назначения. Как мы уже знаем, в IDC ничего не покупают и не продают; здесь нет бодрых маркетологов, и даже PR-специалист Коби Бахар приехал в Хайфу утром из Кирьят-Гата. Соответственно, переговорные комнаты обычно используются не для просмотра скучных презентаций, а для комфортного общения разработчиков между собой. Насколько я заметил, личные кабинеты в IDC есть только у очень больших начальников, а нормальные люди сидят в больших комнатах, разделенных стандартными фанерными перегородками. Если же возникает желание обсудить родившуюся гениальную идею в тишине и без посторонних ушей (не потому, что украдут, а потому, что могут засмеять из-за стенки), инженеры уединяются в переговорных и ведут долгие беседы. При желании можно спуститься в кафетерий, где есть бесплатные соки, кофе, чай и кое-какая выпечка. Мы вежливо вытурили из переговорной двух мужчин, судя по горящим глазам, обсуждавших дискретное графическое решение Intel, которое давно собираются анонсировать, но все отодвигают сроки (если отодвинут еще раз, прошу нас с Ариком не винить).
Кроме шуток, меня очень интересовал вопрос - кем надо быть, чтобы устроиться работать в IDC? Понятно, что выпускников Техниона сюда заманивают грузовиками калачей, но ведь планов у Intel громадье, и подлинных гениев хайфского розлива попросту не хватает. В том числе и поэтому недавно был открыт филиал в Якуме (Yakum). По нашим меркам два часа на электричке - сущие пустяки, а по израильским Хайфа в сравнении с Тель-Авивом - настоящая глушь, и заманить туда специалистов из центра страны не так-то просто. Якум же, может, и не такой красивый, как Хайфа, зато от Тель-Авива до него тридцать километров, а от популярного "спального" города Нетании - всего пять.
Арик говорит, что диплом Техниона, конечно же, не единственный пропуск в IDC: достаточно предъявить диплом инженера-электронщика или компьютерщика и пройти собеседование, плавно переходящее в тестирование. Кроме того, в Intel берут физиков и химиков - вакансий для них немного, но они есть. Только не думайте, что, один раз устроившись на работу, можно успокоиться: нет, здесь принято продолжать образование за счет компании, постоянно углубляясь в выбранную тему. От себя добавлю, что рекрутеры Intel сейчас проявляют особую дотошность, потому что финансовый кризис чувствительно ударил по израильскому хайтеку и впервые за пять лет число людей, потерявших работу, превышает число нашедших оную. Положение Intel же весьма стабильно, а значит, можно спокойно отбирать самых достойных претендентов.