Журнал Наш Современник №11 (2002)
Шрифт:
— Мой Христос — за Советскую власть. Победить Советскую власть своими примитивными силами нельзя, а оппозиция — это примитивные силы, надо соединиться с могучими иностранными силами, а это значит предательство, ты должен предать свою родину. И тот сегодня, это я добавляю от себя, кто соединяется с иностранцами — предатель. Мы, русские христиане, говорим: наша сила в немощи. Бог поможет, и слабыми силами сотрем всю пошлость и мразь с русской земли.
После того, как у Евгения Ивановича совершилось
— Ну что ты здесь торчишь? Надо освобождаться и делать русское дело.
Наверно, те еще немного сопротивлялись, а потом поверили Евгению Ивановичу Дивничу — он многих освободил. Вот как бывает: бывший заключенный оказался добрее свободных.
Вокруг него много увивалось и чекистов, они ему все-таки, наверно, до конца не верили и начинали провоцировать, то есть рассказывать антисоветские анекдоты. Он прикрикивал на них:
— Чтоб этой антисоветчины больше не было. Что вы меня сбиваете на оппозицию? — И анекдоты прекращались.
Мне его книгу, которую он написал, когда я сидел, давали для прочтения чекисты, видимо таким путем склоняли меня к раскаянию, и говорили:
— Ну, сколько экземпляров нужно? — Я, кажется, говорил — тридцать, они отвечали: — Многовато, десять дадим, — а не дали ни одного.
Ко всему этому я хочу вспомнить эпизод, как после моего освобождения Евгений Иванович пришел ко мне. Я еще отдыхал, был в постели. Он всегда ходил с седой бородкой, а тут пришел побритый и помолодевший и говорит:
— Узнаешь меня?
Я спросонья не разглядел и говорю:
— Нет, я вас не знаю.
А жена моя сразу побледнела: кого же я впустила, думает?
Он вдруг как закричит:
— Дмитрий Сергеевич, Евгения Ивановича не узнаете?
Тут я протер глаза и снова вгляделся и, как и он, закричал:
— Узнаю. — Мы с ним обнялись и расцеловались.
Так бы и нам сейчас всех Русских Ивановичей узнать и расцеловать. И воскликнуть:
— Жив Бог, и жива страна наша.
И даже добродушно пошутить:
— Бог не выдаст, свинья не съест. Перетерпим-перетрем, живы будем — не умрем.
“Знаете ли вы?” — о, великий Гоголь! Кто так любил Россию, как он, а ведь его, глубоко
Чур, назад, попался не “свой” Виссарионович, Иосиф, а знали ли мы, какой он друг России, хотя по национальности и грузин: создал такую страну, которую вот бьют уже полтора десятилетия, а все разбить не могут. И не разобьют! С нами Бог!
Священник Дмитрий Дудко
Евгений Дивнич
ПОЧЕМУ Я ПРЕКРАТИЛ БОРЬБУ ПРОТИВ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Выступление перед заключенными “Дубровлага” (27.03.1965 г.)*
Не знаю, все ли за рубежом поверят в искренность моих слов. Помнящие меня по хронической антисоветской направленности с молодых лет до седых волос, и в рядах эмиграции, и в Советском Союзе, могут сказать: “Нет, это писано не по своей воле”.
Пожалуй, делая скидку на мою биографию, в таком заключении не будет ничего предосудительного. Три судимости и долгие годы заключения, в результате настойчивых попыток борьбы и протеста против существующего строя и власти, вправе навести на сомнение.
А между тем я пишу под диктовку только внутреннего голоса. Излагаемые мною позиции — экстракты печального многолетнего опыта. Они пришли в результате тяжелых раздумий, под давлением жизненной правды, многих неудач и горя, как личного, так и моих товарищей.
И вот, затратив зря столько усилий и заплатив непомерно большую моральную и физическую дань, я заявляю с предельной категоричностью, что считаю враждебную деятельность русских людей против Советской страны вредной и бесполезной.
Всякая борьба против нее обречена на провал без малейшего ущерба для незыблемости советского государства.
Разумеется, мое заявление звучит априорно и требует разъяснения.
Начну с предпосылки. Мне думается, что тот, кто полагает, будто по своему усмотрению можно создавать события, — самообольщается. Движение человеческого общества — это не канва, на которой разрешается вышивать какие вздумается узоры. Оно руководствуется своими законами. От нас зависит, правильно ли мы уловим ритм современности и пойдем ли с ним в такт или, напротив, будем вставлять ему палки в колеса.
Если процесс не утвердился и неясен современникам, то, пока он чужд нашему воззрению, мы вправе стать на защиту того, что принимаем за правду. Но и с момента, когда естественный процесс становится очевидным в своем воплощении, когда он установился в жизни народов, — бороться против него за отброшенное жизнью начало означало бы борьбу за отжившее частное против величественного грядущего целого. И тогда — прочь с дороги, ничтожный человек! Не уйдешь — раздавят, как червя, и сам ты бесславно погибнешь! Этой истине нас неумолимо учит реальность. Так много веков назад тщетны оказались изуверства римских императоров против христиан, оповестивших человечество о новых нравственных идеалах.