Журнал Наш Современник №11 (2002)

Журнал Наш Современник

Нет, не предатели, а самые обыкновенные советские люди уж так воспитаны, что если обнаружат чужого, то по чувству долга непременно о нем заявят в надлежащие органы. Я в этом убедился на примерах. Так, всех пытавшихся бежать заключенных из политического контингента местные граждане всегда по своей воле ловили и передавали властям. Как я уже объяснил, это происходит и потому, что в народе нет элементов, имеющих представление о возможности изменения существующего порядка и власти.

И вот те, кто склонен видеть здесь подходящую среду для борьбы (я не имею в виду прямых иностранных наемников), очевидно, принимают обывательское злободневное недовольство, присущее людям, за протест против порядка в целом. Лично я не один год потратил, чтобы найти антисоветски направленных людей, годных для активных действий против власти и строя. Много поездил по стране и потерся среди самых разнообразных слоев населения, судьба в этом, казалось бы, мне благоприятствовала. Я годами жил в самой гуще репрессированного и обиженного властью элемента. Подавляющее большинство было враждебно настроено и охотно злословило против господствующего

порядка. Первоначально я воодушевился, встретив такой контингент, рассчитывая на то, что это подходящие кадры для антисоветской работы. Однако, как показал дальнейший опыт, я просчитался. Когда я пытался начать акцию, подходил вплотную к ее конкретному осуществлению, то каждый раз убеждался, что их недовольство (я исключаю только из общего числа озверелых националистов) — всего-навсего лишь личная обида, далекая от каких бы то ни было осмысленных акций. Прежде всего эти кадры, несмотря на враждебные высказывания, сами до мозга костей проникнуты руководящей советской доктриной, они воспитаны на ней с молоком матери. Мыслят они и действуют социалистическими категориями. В частности, авторитет В. И. Ленина повсеместно абсолютен и безоговорочен. В их протесте ничего бы не нашли те, кто является противником принципов Октября.

Словом, эта среда, где я пытался найти кадры для антисоветской деятель­ности, не оправдала моих надежд. Сразу после казни Берии и осуждения культа личности, затем введения законности, когда был уничтожен произвол в кара­тельной политике, исчезла без следа имевшая место враждебность. О проведении антигосударственной работы не могло быть и речи. Люди с жаром набрасывались на жизнь. В политическом отношении они забыли то, что были обижены, и превратились в лояльных советских граждан. Благодарные за свое освобождение нынешнему правительству, они, пожалуй, еще большие патриоты и стремятся доказать свою преданность усерднее, чем рядовые граждане. И это я говорю о недовольных. Что же сказать о тех, кому власть дала образование, кто получил награды в боях, кто носил погоны, занимает должность, кто прошел специальную подготовку и обрел профессию, именно с приложением к социа­листической системе, иначе говоря — о миллионах партийцев и комсомольцев.

Что же вводит в заблуждение тех, кто распускает слухи о недовольстве населения в Советском Союзе? Я, конечно, имею в виду заблуждающихся, а не платных исполнителей вражеских заказов. Это обывательские толки, которые относятся к неполадкам, недоделкам и несовершенству работы отдельных секторов. А они бывают, в этом нет ничего удивительного. Система молодая, небывалая, кадры новые, и не все еще совершенно, сознание людей, случается, все еще отстает от системы.

Вот, например, торговая сеть вовремя не поставит требуемого продукта — покупатель возмущается. В каком-либо учреждении господствует чрезмерная бюрократия и волокита. Конечно, они порождают недовольство тех, кому приходится с ними сталкиваться. Увидит обыватель какой-либо красивый или удобный товар широкого потребления, изготовленный за границей, и пробурчит: “Ишь, как сделано. А у нас?” Таких явлений много. Они встречаются на каждом шагу. Я их наблюдал везде: в трамваях, и в поездах, и в учреждениях, и на базарах. Однако это ничего общего не имеет с недовольством строем. В этом я убеждался десятки раз, когда углублял разговор, подводя незаметно к выводу, что с изменением социалистического строя и восстановлением частной собственности можно устранить эти непорядки. От такой мысли советский гражданин приходил в полное недоумение, и я сразу понимал, что вся эта критика вовсе не относится к существующему укладу, а направлена персонально к виновнику недостатков, с желанием их отстранения. И только. Кстати, не следует забывать, что такие же бурчания были и во время войны, и исходили они от тех людей, которые в это же время совершали чудеса храбрости.

Много кривотолков в мире вызывает и советская экономика. Мало где столько ломается копий, как вокруг этой темы. Одни круги ее беспредельно превозносят, другие объявляют ее чуть ли не самой отсталой среди прогрессивных народов. Такие противоречивые толки следует объяснять как особенностями советской экономики, так и углами зрения, с которых о ней судят. Советская экономическая система основывается на кардинально других принципах, которые когда-либо существовали. Дело не только в отмене института частной собственности, как это принято часто думать, а совсем в иной психологии народа. Недопустимость частной собственности для советского человека такая же моральная догма, как заповеди о любви к Богу и ближнему у христиан. Кто не поймет этого явления во всей его полноте, никогда не постигнет существа порядка Советского Союза. В морали советского человека уже не умещается, за какие заслуги хозяин ломбарда может покупать себе в собственность “Лес” Шишкина или картины Гойи и как могут они не являться общенародным достоянием? Права власти человека над человеком, по признаку денежного преимущества, похоронены в сознании советских людей. Привилегии капитала здесь выглядят чем-то вроде проституции или квартирной кражи. И только лишь взяв ликвидацию частной собственности в полном ее объеме, то есть экономическом и психологическом, можно говорить о здешнем порядке и судить о том, что тут возможно и что исключено. И при этом новом социалистическом устройстве перед советскими людьми и вообще в странах социализма открыто широчайшее поле для творчества. На принципе отсутствия частной собственности, то есть на базе, которая в мире практически ранее не существовала, но является моральным требованием эпохи, возводится грандиозное небывалое здание. В этих границах возможны широкие мероприятия, поиски предложения, самые различные реформы, но только при обязательности соблюдения основного принципа. Безусловно, в этой сфере человечество ждет много

новых, неизвестных еще форм. Какие из них потребует жизнь и какие они будут, покажет время, но одно бесспорно: они будут созидаться с сохранением того же принципа.

Советская экономика должна быть строго организована. В основе ее заложено стремление к благополучию и росту всего общества, а не эгоистические интересы отдельной личности. А поскольку народ осуществляет свою волю через организации государства, то здесь экономика государственная. Естественно, что при таких условиях не может иметь место ни конкуренция, ни бесхозяйственность. Конкуренция и анархия производства, при нетерпимости к частной собственности, считается неприемлемой и порочной. Был бы спрос и давал бы он доход, неважно на чем — на порнографических открытках, или наркотиках, или на домах терпи­мости, — такое положение претит укоренившимся понятиям советских людей.

И вот когда говорят о всесторонней гармоничной экономике, то советскую экономику надо признать наиболее прогрессивной и справедливой. И если в ней обнаруживаются ошибки, то это относится к злободневным задачам, которые непременно разрешаются и исправляются в ходе жизни, но в самой сути ее нет той порочности, что лежит в экономике, базирующейся на институте частной собственности, на личном эгоизме, что тем более аморально, поскольку официально санкционируется сверху, зафиксировано в конституциях государств. Так как в основе лежит доминанта общества, то первостепенное место в советской экономике отводится общественному сектору, и надо признать, что в СССР он развит, как нигде в мире. Поэтому кто хочет по-настоящему понять суть советской системы, в первую очередь должен обратить внимание на эту сторону развития страны. Советское государство — это страна бесчисленных общественных достижений. Везде университеты, клубы, библиотеки, театры, больницы, дома культуры. В нем самое доступное и широкое в мире образование. По всей стране, даже в самых отдаленных уголках, — обязательное бесплатное медицинское обслуживание. Огромные средства тратятся на спорт, на искусство, на театры. Здесь широчайшая сеть детсадов, яслей. Повсеместно имеются спортивные здания и общества. Огромные средства тратятся на культуру, на развитие искусства. Особое внимание уделено развитию техники и науки. Все, что только возможно, страна дает ученым, чтоб наша наука и техника были наиболее передовыми. Власть не стесняется в расходах, когда дело касается ведущих областей, как космонавтика, атомная энергия, станкостроение. Оборонная мощь Советского Союза общеизвестна и не вызывает сомнения в надежности.

Разумеется, такая интенсивная и многообразная экономика, как уже указывалось, требует строгой пропорциональности. Выделяя огромные суммы ведущим областям, приходится внимательно следить, чтобы ни одна область не выдвигалась за счет другой. Все строго нормируется. Тщательно следят, чтобы товар не залеживался. И только на фоне обеспеченности общенародных нужд, дающих уверенность в прочности государства, строится производство продукции для личных потребностей граждан. По мере роста основных средств растут и они. Таким образом, тут невозможны кризисы и ликвидирована бесхозяйст­венность. Все идет в полном соответствии. Гармония, то есть наличие всесто­ронней пропорциональной экономики, и вводит в заблуждение тех, кто не хочет глубже вникать в существо советского уклада и кто судит об экономике с позиции личного комфорта и потребления желудка.

Привыкшие к экономике Запада видят там изобилие продуктов личного потребления, уродливо выпирающее над остальными областями, такими как образование, медицинская помощь, социальное обеспечение. Глаза режет реклама, красивая упаковка. Все основано на том, чтобы только продать. Отсутствие этих приемов и других излишеств в Советском Союзе многие и принимают за отсталость. Но о советской экономике можно судить, только беря ее в целом, а не в отдельном участке. И в смысле всесторонности развития она, безусловно, занимает ведущее место. Иначе невозможно было бы выиграть войну, в которой против СССР были направлены техника и экономика всех стран Европы.

Впрочем, я слышал анекдоты от враждебных России лиц, что победой Россия обязана... американской тушенке. Что можно сказать по этому поводу? Может быть, “Евгением Онегиным” мы обязаны не Пушкину, а хозяину издательства?

Следует иметь в виду еще одну специфику советской экономики, отличающую ее от других стран. Опасаясь экономического давления, Советский Союз в своей политике отказался от всех видов экономической зависимости от капитали­стических стран. В этом его исключительность. СССР — единственная в мире страна, где от иголки до ракеты — все производится своими силами. Народ даже предпочитает временно себя ограничить, но никому не кланяться.

Вот какова в общих чертах экономика СССР и как бы ее должно понимать объективно. Но совсем иначе ее понимают те, кто ставит себе непременной целью профанацию нашей действительности.

Они намеренно игнорируют общественный сектор. Они не замечают народных строек, сотни вновь образованных городов и того, что за кратчайший срок освоена огромная территория страны, веками лежавшая под спудом. Зато они зубоскалят над каждой еще недорешенной задачей. Они идут выискивать допотопные избы, чтобы заснять их на пленку, и обходят молчанием тот факт, что большинство народа живет в почти бесплатных квартирах. Они радуются, если не вполне решена мясная проблема, хотя и видят, что народ и власть стремятся с ней справиться. Нет, им надо во что бы то ни стало опорочить советский строй и попытаться протащить взамен уклад с банкирами, торговцами и спекулянтами. Видя, как они искажают до уродливости советскую действительность, им невольно хочется ответить: Господа! Как-нибудь перебьемся! Это не секрет, что в потреблении на душу населения мы еще отстаем от некоторых капиталистических стран. Однако покупать его ценою возврата паразитов, растлителей человечества — буржуазии — охоты нет.