Журнал Наш Современник №12 (2002)

Журнал Наш Современник

Есть и еще причины, которые мешают сегодняшнему зрителю понять ее, закрывают путь к подлинному постижению этой картины. Лик ее примелькался. Она — сама духовность — стала принадлежностью бездуховного быта: косынки и брошки, ручки для автомобилей и сумки, джинсы и майки. Все это опрокидывает, взрывает ее подлинную сущность. Сюда же надо отнести и засилие дурного качества репродукций, не имеющих с подлинником ничего общего... Пишем же мы “осторожно, окрашено”, тем более нужно просто кричать: “Осторожно, Джоконда”, оберегая ее чистоту, а также вкусы людей. И еще есть одна помеха на пути зрителя к “Джоконде”, к ее пониманию. Это избыток информации о ней, с одной стороны, вульгаризация, упрощение —

с другой; тенденция к формированию фетиша. А в результате этого как раз и исчезает интимность, первозданность восприятия, при долгожданной встрече с подлинником их сменяет неожиданное разочарование. “Да ничего, собственно, особенного в ней и нет”. Это значит, что все системы, указанные выше, сработали и воздвигли невидимый, но непреодо­лимый барьер между зрителем и портретом.

Есть, правда, и еще аспект. Большая часть людей неспособна к восприятию “божественного”, потому что никогда не соприкасалась с ним в жизни. Прагматизм бытия преобладает и вытесняет Бога, духовность. И тогда, конечно, просто — женские руки, просто — глаза, лицо совсем некрасивой женщины, скупые, невыразительные краски... И все же “Джоконда” живет! И даже далеко от нее мы чувствуем на себе ее взгляд, ее улыбку — она с нами, она живет.

Надо сказать, что этому способствует и соотношение фигуры с пейзажем. Каноническое для того времени сочетание портрета и общего плана пейзажа здесь работает (при восприятии) самым активным образом, подчеркивая и вечность, и сиюминутность. То есть — вечный смысл бытия и сиюминутность происходящего . Джоконда как бы вошла в этот пейзаж с его огромной глубиной, и остановилась, и посмотрела на нас.

Этот пейзаж имеет и символическое, философское значение, говорящее о единстве и гармонии природы и человека, о божественной бесконечности мироздания... Для меня, и я не могу отделаться от этого ощущения, поверхность водных гладей в пейзаже — это как глаза самой земли, смотрящей на нас.

Публикация Ирины Ракши

Алесь Карлюкевич • ...Нет родней оскорбленных людей (Наш современник N12 2002)

...Нет родней

оскорбленных людей

Лощиц Ю. М. Больше, чем всё.

Сборник стихотворений. — М.: Воениздат, 2001

Несколько слов об авторе. Юрий Михайлович Лощиц — сын военного моряка. Родился в 1938 году в селе Валегоцулово Одесской области. Окончил Московский государственный университет. Работал в журналах “Вокруг света”, “Детская литература”. Написал книгу “Земля-именинница” (издана в 1979 году). В “молодогвардейской” серии “Жизнь замечательных людей” издал три книги — “Сковорода”, “Гончаров”, “Дмитрий Донской”. Кстати, “Дмитрий Донской” выдержал на русском языке шесть изданий. Выходил и в “Роман-газете”. Общий тираж — несколько миллионов экземпляров. Сейчас Юрий Михайлович работает над книгой о Кирилле и Мефодии (снова для “Жизни замечательных людей”).

У Юрия Михайловича — своя, особая связь с Беларусью. На Минщине, в Слуцком районе, в деревне Лопатичи похоронен прадед русского писателя. В Беларуси живут дальние родственники Юрия Лощица.

Новая книга московского писателя — сборник стихотворений “Больше, чем всё”. Издательская аннотация свидетельствует: “Заглавием новой книги Юрия Лощица послужила строка из стихотворения “Приметы любви”: “...любовь — это все. Это больше, чем все”. По убеждению автора, только силой бескорыстной любви мир удержится от распада и разрушения”.

Книга состоит из двух частей. Первая — оригинальные стихотворения, напи­санные в 1990—2001 годах.

Вторая часть — переводы с сербского “Косово близко”.

Сначала — о переводах. Сегодня в том, в какой степени родства находится русский писатель со всем остальным славянским миром, проявляется его литера­турная и гражданская позиция. Юрий Лощиц своими глазами видел, что произошло в Югославии. Московский литератор для перевода выбрал стихотворения, которые написаны достаточно давно (“Женитьба князя Лазаря”, “Стражи сокровищ Лазаря”, “Царица Милица и ее братья” и другие произведения из Косовского эпического цикла). “Косово” Джуро Якшича — 1857 год. “Воспоминание о восстании” принад­лежат Десанке Максимович, которая родилась в 1898 году. Ее же перу принадлежат и другие стихотворения, которые перевел Юрий Лощиц, — “Кровавая сказка”, “Разрушенная церковь”, “Прошу помилования”, “Больше времени нет у меня”, “Возвращение”, “Мне человека жаль”, “Матерям”, “Верую”. Тяжело, признаться, читать этот раздел. Впечатление такое, будто физически ощущаешь написанное, будто живыми картинами встают перед тобой разрушенные храмы и сожженные деревни.

Было это в одном крестьянском краю

на Балканах когда-то.

Ушли ребята

в школу свою.

Ушли без возврата —

так заканчивается “Кровавая сказка”. Пишет Десанка Максимович о времени прошлом. А ведь все это — в настоящем. И не только на ее родине. Но и совсем близко от нас. Не только там, где объявлены войны. Даже чаще — там, где идут войны необъявленные... Завершает раздел переводов, а следовательно, и книгу стихотворение “Верую”.

Моя земля погибнуть не может.

Она — из породы пророчиц.

Знает застенки и плети катов.

И когда народы во мгле

ищут дорогу без устали,

пастыри из наших хаток,

как плевелы от зерен —

от истины

отделяют безумство.

А открывается книга Юрия Лощица его оригинальными стихотворениями. Поездкой в Беларусь навеяна маленькая поэма “Класс”. Эпиграфом поэт взял давно написанные строки Янки Купалы: “Спiце, загнаныя, //Ад солца скрытыя,//Спiце, бяздольныя,//Горам забiтыя!” “Класс” Юрия Лощица написан после встречи с могилой прадеда, после беседы о горьком безвременье с лопатичской родней. Но, конечно же, “Класс” — не о Беларуси или не только о Беларуси. Вообще-то, любые настоящие стихи не могут иметь географически-административной принадлежности. “Класс” Юрия Лощица — о рабочих и прочих классах, об утерянном, может быть, еще не безвозвратно.

Я с тобой,

обесчещенный класс

шоферюг, шахтеряк,

живьем заваленный класс

народных затоптанных мяс —

токарно-слесарных трудяг,

лесоповальных рубак,

просоленных рыбарей,

зачуханных сторожих,

охаянных тракторюг,

молотобойцев, косцов,

плотников тюк-да-тюк,

пастухов-похмелюг,

училок — голодных пчел...

Кого еще не учел?

Вас,

сеятели племен,

музы молочных рек,

кормилицы рас —

до ребер обглоданный класс...

Поэт делает совсем не робкую попытку сказать всю известную ему правду о времени нынешнем. Для поэта “Нет родней// оскорбленных людей,// нет святей// безымянных могил”. И в этом он весь — наш, родной, одинаково русский и одинаково белорус.

Многие страницы поэтической книги Юрия Лощица — о чести, достоинстве людей в погонах, о том, чем всегда являлся для общества человек в военной форме. Примечательно, что эти произведения не выпадают из общего контекста книги. Наоборот: гармонично вписываются в главный лейтмотив сборника, пронизаны устремлением поиска путей-дорог спасения мироздания и нас, людей грешных.