Журнал Наш Современник №3 (2001)
Шрифт:
П. Палиевский
Вадим Кожинов — такой человек, что представить себя на его панихиде невозможно, хотя мы все здесь стоим, прощаемся с ним — его семья, его друзья, сотрудники института, которому он отдал добрые полвека, русские писатели, с которыми он не меньшее время разделял их радости, горести и усилия, ученые, публицисты, политические деятели, деятели культуры. Невозможно представить потому, что присутствие Вадима Валериановича в нашей жизни всегда было и остается неискоренимым. Можно спросить, — благодаря чему? Ответить на этот вопрос исчерпывающе, конечно, невозможно. Глубина этой личности непостижима. Быть может, это следствие его невероятной общительности, способности идти навстречу, вступать
Вадим Кожинов был очень острый, цепкий, меткий до разоблачения критик, и при этом, как истинно русский человек, был совершенно беззлобный. Заклинившийся фанатизм, или ненависть, или предвзятое чувство превосходства, быть может, мнимого, о котором выразился Пушкин, были ему совершенно несвойственны. Эта чисто русская черта не могла не привлекать к нему людей, не могла не сближать его со всеми, с кем он только ни встречался, будучи абсолютно открытым человеком. Стремительность его мысли, быстрота его откликов в литературе совершенно не имела себе подобия. Он обогнал, далеко обогнал многих своих идейных противников, которые еще не раз с удивлением, с изумлением увидят, что он был впереди них в видении всех тех проблем, которые они поднимали, — и об этом нужно тоже говорить в настоящем времени, а не в прошедшем.
Дети Арбата, которые украсили этот уголок Москвы золоченой ведьмой и другим подобным антуражем, еще не раз вспомнят и увидят, натолкнутся на то, что Вадим Валерианович Кожинов задолго до них раскрыл и показал истинное значение этого заповедного места Москвы для нашей родины. Еще в хрущевские времена, когда бульдозер сгребал остатки Собачьей площадки, он первым поднял голос и сказал, каково, действительно, значение этой зоны и что надлежит ей дальше в русской культуре исполнять.
Изобретатели литературных форм, различные манипуляторы — они еще не раз встретятся с мыслью Вадима Валериановича, теоретика, глубочайшим образом раскрывшего природу искусства еще в начале 50-х годов в своей первой замечательной работе “Искусство, как мышление в образах”. Разыскатели национализма еще не раз с изумлением увидят, как убедительно и точно показал Кожинов, что именно они и являются на самом деле первыми слепыми и слабоисправимыми националистами. Различного рода публичные страдальцы, требующие к себе особого отношения и поклонения, как изумительно точно и неопровержимо показал Вадим Валерианович Кожинов, сами слишком часто являются свирепыми гонителями. Любители и делители денежных премий, они еще не раз встретятся с точными и также неопровержимыми аргументами Вадима Кожинова, объясняющими, что из себя представляет их высшая “аура” — Нобелевская премия по литературе. Примеры можно приводить еще и еще.
Да, явление Кожинова, мысли Кожинова, его деятельность — живая реальность нашего времени!
Прощаясь с Вадимом Валериановичем, мы можем только просить его простить нас за те невольные, безусловно, невольные — я говорю от имени присутствующих — неприятности, которые мы могли ему причинить, с умыслом мы этого не делали никогда.
Спасибо ему, низкий поклон и благодарность за все.
Л. Бородин
Из наших времен не так уж много имен останется в истории по достоинству, а не по суете. О ком-то скажут — известный деятель советского периода, о ком-то — известный деятель постсоветского периода. Имя Вадима Валериановича Кожинова с временами будет связано лишь чисто биографически. Его имя останется
Ф. Кузнецов
Буквально днями мы разговаривали с Вадимом Валериановичем, и я уговаривал его поехать в Николу, в Тотьму на 65-летие Николая Рубцова. Он сказал: “Я неважно себя чувствую, но здесь, в Москве, буду обязательно на рубцовском вечере”. И вот, внезапно, пришла весть.
Существует такое понятие — неформальный лидер. Так вот, Вадим Кожинов был неформальным лидером того направления в нашей общественной мысли и деятельности, которое неразрывно связано с идеями патриотизма и государственности. Практически этим задачам были посвящены все его научные штудии, его книги, его статьи, его выступления.
Именно с уходом таких людей, как Вадим Кожинов, — уходит ХХ век. Масштаб личности, мысли и деятельности Вадима Кожинова говорит о том, что это был не такой уж плохой и, вместе с тем, не такой простой век. Грядут новые люди, новые песни… Дай Бог, чтобы те, кто придет, были достойны таких людей, как Вадим Валерианович Кожинов.
В. Ганичев
После каждого человека остается незаполненное темное пространство... Но пространство, которое осталось после ухода Вадима Кожинова, останется незаполненным навсегда, потому что то, что он делал — мог делать только он один!
Мне выпало счастье выпускать в свет многие его книги. В том числе, будучи директором издательства “Молодая гвардия”, знаменитую книгу “Тютчев” в серии “Жизнь замечательных людей”. Это было нелегко, потому что в то время он многого еще не мог сказать. Вадим Валерианович находил такую стилистику, находил такую форму выражения своей мысли, которая все равно раскрывала суть, дух, возвышала Тютчева и полнообъемно представляла его современникам. Вадим Кожинов был человеком великого масштаба, я бы даже сказал — “человек направления”. Это как те люди, кото-рые в тяжелейшее для России время, когда враг был на расстоянии 40 км oт Москвы, уже ясно представляли будущее направление “Москва — Берлин”. “Москва — Берлин” — это было доступно единицам. И вот такое направление России Вадим Валерианович во всей широте, охвате, мощи, эрудиции, язвительности (когда надо) — представлял как нашим соотечественникам, так и всему миру. Да, он был писатель, хотя этого слова не любил и называл себя “литератор”, он был замечательным исследователем, литературоведом. Но в последние годы он почувствовал, что обществу нужно осмыслить исторически, куда оно пришло, почему с ним произошли все эти беды, причины наших поражений, — и где истоки будущей победы. Он оставил нам целую плеяду своих замечательных книг по истории — это сейчас то, что, может быть, больше всего читается, востребуется обществом. Талант Вадима Валериановича был неохватен, поразительная разносторонность позволяла ему погружаться своей мыслью в глубинные слои общественных и исторических процессов. Он был увлекающимся человеком. Мы помним, как в 70—80-е годы он помогал, поддерживал молодых писателей. От Николая Рубцова, входящего с именем Кожинова в широкое общественное сознание, до Светланы Сырневой, одной из наших самых талантливых поэтесс (из Вятки) — все это его усилия. Это свойство его таланта. Об этом много написано, это знают все.
Я бы хотел от имени Союза писателей России — вчера и позавчера к нам поступали телеграммы и звонки из самых дальних уголков страны — высказать сердечное сочувствие всем родным и близким и сказать, что мы с вами потеряли выдающегося просветителя XX века. Но Вадим Валерианович Кожинов своими книгами далеко опередил время и еще очень долго будет для всех нас во многом той поддерживающей силой, которая нам всем необходима, и молодые еще долго будут стоять на его плечах.