Журнал Наш Современник №3 (2004)
Шрифт:
Общее впечатление от январского Баку 90-го года – это дыхание надвигающейся страшной и огромной беды. Люди, не могущие смотреть в глаза друг другу… Их уже повязала не ненависть к армянам и русским – их повязало преступление: пролилась кровь. Очнулись – а уже поздно! Убив кого-то, человек может проснуться только изуродованным: убийство это до конца дней будет держать его за горло: он – убийца!
Войска в Баку смогли предотвратить главное: уличные бои и сплошное кровопролитие. Понимание ситуации, оперативность и крайняя выдержка людей в погонах, тех самых, которых называли “русскими свиньями”, “оккупантами”, “убийцами мирных граждан”
Глава 5
СТРЕЛЯЮЩИЙ РЕГИОН
Мы всё время между двух огней. Сегодня защитили азербайджанцев от армянских боевиков, нас обвиняют — вы, дескать, продались азербайджанцам, завтра помогли армянским жителям — азербайджанская сторона недовольна. Мы ведь исполняем спасительную миссию!..
Полковник В. Скоробогатов,
бывший начальник политотдела ВВ
в Нагорном Карабахе
Капитан 1-го ранга Я. Я.:
К началу событий в Баку внутри всех деструктивных сил мы имели прекрасные позиции. Мы внедрились во все их организации, в том числе и в Народный фронт. Знали про них всё: где расположены базы боевиков, их вооружение, квартиры, где они проживали, явки, участников, руководителей. Знал об этом и КГБ Азербайджана.
Когда после ввода войск в Баку в КГБ Азербайджана состоялось совещание, на котором присутствовал заместитель председателя КГБ СССР Пирожков, сотрудники возмущались: почему не была дана санкция на изоляцию провокаторов, руководителей развала, а прибегли к вводу войск и боевой техники? Ведь мы и без войск могли обезоружить всю их верхушку в результате одной операции! В принципе, это и есть дело спецслужб. И главное, мы бы действовали в рамках существующего законодательства: задержание, предъявление обвинения, арест – вплоть до суда. Доказательная база у нас была богатейшая.
Боевые структуры Народного фронта практически заняли город, перекрыли все трассы, заняли все госучреждения, морской порт. Блокировали аэропорт, пытались занять военный аэродром. Они были вооружены, имели свой арсенал.
Власть от руководства городом, республикой утекала не по часам, а по минутам… А нам не позволяли арестовать зачинщиков этой кровавой смуты. Мы имели полное досье и на Эльчибея, и на Нимата Панахова, и на других активистов. Знали, кто за ними стоит: турецкая и иранская разведки. Кстати сказать, Панахов затем сбежал в Иран. Его, правда, арестовывали после ввода войск, но отпустили.
Заместитель начальника 5-го Управления КГБ Азербайджана Карабаинов (потом он стал генералом, начальником 5-го Управления, затем начальником пресс-центра) встретился с Германом Алексеевичем, и тот предоставил ему полные данные о том, что Панахов работает на иранскую разведку, прошёл там выучку – в том числе и по части ораторского искусства. Что всё происходящее организовывается по заказу и не имеет ничего общего с демократией, свободой слова, правами человека, что идёт целенаправленная работа по дестабилизации обстановки. Карабаинов ответил: “Зря вы волнуетесь. Я побеседовал с Панаховым в изоляторе КГБ – нормальный рабочий парень. Ничего страшного, успокойтесь”.
Как должны мы были себя чувствовать? А те десятки сотрудников, которые работали внутри этих подрывных групп и с риском для жизни добывали информацию?..
А как красиво говорил Панахов на митингах!.. Шербет! Рахат-лукум! Рабочие молились на него.
Баграт Рафаэлович Князчан:
Условия поставлены такие: бросайте всё и мотайте отсюда, тогда не тронем. Случалось и так: по спискам увидят, что грузят армянский контейнер – крановщик его пару раз о землю шваркнет, потом только опустит на платформу. Внутри контейнера – каша из обломков мебели, стекла, посуды.
Было бы еще хуже, если бы не Герман. Он знал всю обстановку, его ребята с площади не уходили. Но что можно реально сделать, если на площади, как минимум, 50 тысяч наэлектризованных людей!.. Только иметь информацию и вырабатывать упреждающие решения.
Пару раз его ребята очищали площадь. Большую помощь оказало местное КГБ. Мобилизовали пять-шесть десятков автобусов (насколько я знаю, это была разработка Германа). На огромной площади ежедневно собиралось от 30 до 50 тысяч человек, а на ночь оставалось у костров тысяч пять. Подъезжали всё время машины, привозили митингующим водку, продукты. И вот: пять колонн автобусов разрезают площадь, милиция и переодетые сотрудники распихивают людей в автобусы и развозят по городу. Несколько раз так очищали ночную площадь. А что дальше: в отделениях переписывали фамилии и отпускали. “А я сижу просто ради интереса” — и докажи обратное…
Только пять постов досмотра я организовал на южном въезде в Баку: на 80-м километре, на 65-м, на 30-м и два прямо на въезде в город. Матросы тогда уже были вооружены. Багажник открывают – водка, палатки, продукты… Водку разбивали, палатки изымали. А везли спиртное ящиками из районов, коровьи, бараньи туши – на пропитание митингующим. Кто-то хорошо все это организовывал, чувствовалась невидимая рука кукловода.
Николай Алексеевич Медведев:
Я бы посоветовал тебе выделить отдельной строкой: Герману Алексеевичу не хватало власти и полномочий для того, чтобы реализовать всю ту информацию, которую органы безопасности имели. И лично он.
Автор: Николай Алексеевич Медведев правильно сказал о нехватке полномочий у тех людей, которые обладали полной информацией о создавшемся взрывоопасном положении в республике. Вспоминается книга Антона Ивановича Деникина “Путь русского офицера”, где он рассказывает о смуте 1905 года: “На почве растерянности властей на местах выросло такое явление, не сроднее военной среде, как организация тайных офицерских обществ; не для каких-либо политических целей, а для самозащиты… Мне известны три таких общества. В Вильне и Ковно офицерство ввиду угроз террористическими актами по адресу высших военных начальников взяло на учёт известных в городе революционных деятелей, предупредив их негласно о готовящемся возмездии… В Баку дело обстояло более просто и откровенно: открытое собрание офицеров гарнизона постановило и опубликовало во всеобщее сведение: “В случае совершения убийства хоть одного солдата или офицера гарнизона, прежде всего являются ответственными, кроме преступников, руководители и организаторы революционных организаций. Преступники пусть знают, что отныне их будут ловить и убивать. Мы не остановимся ни перед чем для восстановления и поддержания порядка”.