Журнал Наш Современник №6 (2001)

Журнал Наш Современник

– Двадцать первый. Я - Седьмой. Приказ понял - выполняю!
– вибрировали мембраны в наушниках Черняховского.

Он возвратил гарнитуру радисту, пристально взглянул на Онищука.

– Попов не подведет, - по-своему поняв взгляд комдива, сказал Онищук...

Солнце достигло зенита, когда Черняховский приказал Онищуку и Попову, выведшим батальоны на исходные позиции, атаковать противника.

Батальоны перестроились в боевой порядок и с двух направлений устремились на врага. Немецкие артиллеристы уже успели к этому времени пристреляться и встретили

атакующих организованным огнем - две машины группы Попова вдруг прервали свой бег, запылали огромными факелами, зачадили черным дымом.

Стремительным броском вперед Попов вывел батальон из-под огня. Прикрываясь мелколесьем и кустарником, атакующие танки благополучно преодолели три сотни метров, и остальная волна в грохоте пушек и лязге металла накатилась на вражеские позиции.

Бронебойные снаряды танковых пушек проламывали броневые щиты немецких орудий, горячие струи трассирующих пуль косили их прислугу, пехотинцев в мышиного цвета кителях.

Враг дрогнул.

Бросая оружие, разбегались в паническом ужасе солдаты и офицеры от мчавшихся на них, извергающих горячий свинец танков.

Со скрежетом исчезали под гусеницами противотанковые орудия, тягачи, полевое оборудование.

Громкое эхо боя далеко катилось окрест...

"Не так уж и страшен черт, как его малюют, - ублажала душу Черняховского сладкая мысль.
– В короткий срок отбросим поганую нечисть от нашей земли..."

Он уже обдумывал содержание донесения командиру корпуса, когда от Попова поступил тревожный доклад: попали в засаду, противник ведет ураганный огонь... "Несем потери... Горят шесть танков... Противник обстреливает с фронта и флангов. Горят десять машин..."

– Выходите из зоны огня противника!
– требовал Черняховский.
– Немедленно!

"Двадцать первый, я - Седьмой. Мой танк подбит, горит... Экипаж погиб... Продолжаю выполнять задачу..."

– Держись, Седьмой!
– закричал в микрофон Черняховский.
– Дорогой, поддержу огнем артиллерии!

"Двадцать первый, я - Седь..." - донесся по радио слабеющий голос Попова.

Потом наступила мертвая тишина.

"Газик" Черняховского проехал по бревенчатому настилу мостика через речку с топкими берегами, обогнул высотку, остановился на лесной поляне.

К Черняховскому стремительно подошел майор Онищук, стал докладывать обстановку. Был он порывист, возбужден.

– Что с Поповым?
– остановил его Иван Данилович. Он и сам знал, что в той обстановке, в которой оказался Попов, трудно было рассчитывать на благоприятный исход. И все же у него теплилась надежда - а вдруг?

– Борис Петрович погиб.

– Как это случилось?
– чужим от волнения голосом спросил Черняховский.

– Батальон встретил превосходящего противника... Попов повел в атаку... Увлек личным примером. Были уничтожены две роты пехоты, три противотанковые батареи. Нес потери и батальон. Когда погибли механик-водитель и башенный стрелок экипажа Бориса Петровича, он сам повел горящий танк в атаку. Был вторично

ранен, расстрелял взвод пехоты, таранил две пушки. И...

Наступила тягостная тишина.

Черняховский хорошо знал Попова. В первый день прибытия его в дивизию он долго беседовал с ним. У них оказалось много общего - оба крестьянские сыны, знают цену куску хлеба, трудолюбивы, настойчивы, жадны до знаний. Черняховскому нравилось, как Попов проводил занятия с личным составом: без упрощений, послаблений, в расчете на сильного и хитрого противника. И вот теперь его нет.

– Каковы общие потери?
– первым нарушил затянувшуюся паузу Черняховский.

– Двадцать человек погибло, восемнадцать ранено. Подбито тринадцать танков, - доложил Онищук.

– Дорого заплатили за первую победу, - вздохнул комиссар дивизии Шалаев, приехавший вместе с Черняховским.
– Героев теряем.

– И еще, товарищ полковник, - неуверенно говорил Онищук.
– Одно обстоятельство...

– Что?

– Лейтенант Иванов - в плену у немцев.

– Командир танковой роты? Которому я часы вручил?
– весь напрягся Черняховский.

– Он, - кивком головы подтвердил Онищук.

– В плену?
– вскипел комиссар.
– Советский командир?

– Как попал в плен?
– сурово спросил Черняховский.

– Так его подожгли в бою, - тихо говорил Онищук.
– Вместе с экипажем покинул машину. Был ранен. Застрелил из пистолета двух немцев, а третий - по голове его прикладом. Пытались отбить его у немцев - не смогли.

– Значит, не сдался в плен, - с облегчением вздохнул комиссар.
– Раненым был схвачен врагом?

– Именно так, - подтвердил Онищук.
– Уверен: Иванов в плену не запятнает честь красного командира.

– Я тоже на это надеюсь, - сказал Черняховский и обратился к комиссару: - Василий Антонович, надо подготовить представление на присвоение Борису Петровичу звания Героя Советского Союза.

– В ближайшее время сделаю, - заверил комиссар.

– Завтра же!

– Есть завтра!

– Откуда Борис Петрович родом?
– спросил Черняховский у Онищука.

– Тамбовская область... Село Рассказово.
– Онищук помолчал и добавил: - Родился в России, хоронить будем в Литве...

Через месяц вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении посмертно майору Попову звания Героя.

В дивизии Черняховского, что непрерывно вела жестокие бои с численно превосходящей ударной танковой группировкой противника, узнали об этом значительно позже.

* * *

В 1995 году, к 50-летию Великой Победы, вышла в свет документальная повесть Юрия Федорова "О пережитом..." Автор умер сравнительно недавно, до глубокой старости работая конструктором в одном из "почтовых ящиков". Испытания на его долю выпали поистине уникальные и в то же время в какой-то мере типичные для многих фронтовиков: мобилизация на второй день войны, отступление, неудачные попытки выйти из "котла", плен, принудительная работа на заводе в Германии...