Журнал Наш Современник №6 (2001)
Шрифт:
Я встречал за свою жизнь многих людей, побывавших в немецком лагере, - от львовского поэта Миколы Петренко до охотника с Нижней Тунгуски Романа Фаркова. Никто из них не получал никаких сроков за то, что "остались живы в немецком лагере". Четвертьвековые сроки получали только те, кто становился надсмотрщиком, помощником палачей, врачом, производившим опыты над заключенными, провокатором, выдававшим своих товарищей лагерным садистам...
И еще одна подлая ложь в той же передаче из тех же уст: "...вопреки советской власти, сопротивляясь ей, возникли такие люди, как Рихтер, Уланова и сотни других". Да? А если продолжить: "такие, как
* * *
23 февраля 2001 года. Устав от наглых, лживых и клеветнических монологов и диалогов, изрыгаемых "настоящим радио", я в очередную передышку включил телевизор и попал на "Глас народа", в то время когда представительница малого народа журналистка Евгения Альбац кричала в лицо космонавту Светлане Савицкой: "А Вы знаете, что в семидесятые годы, пока Вы там летали в космосе, каждый четвертый ребенок в России рождался больным, детская смертность у нас была выше, чем в Занзибаре, чем в африканских и латиноамериканских странах, половина населения сидела в тюрьмах!"
А я лишь сегодня проходил мимо церкви, где в годы войны, да и в послевоенное время была так называемая детская кухня, в которой готовилось питание для маленьких детей - всяческие жидкие каши, кефиры, рисовые отвары. У меня и у моего друга Алика Мончинского были сестренки сорок первого года рождения, и для них мы имели право брать в детской кухне каждый день то ли бесплатно, то ли за какие-то копейки эти драгоценные бутылочки с едой. И такая система была создана государством в трудные годы по всей стране. Да я, уже став отцом, ходил на такую кухню в Москве в начале шестидесятых годов, и мы с женой, у которой не хватало молока, выкармливали из таких же бутылочек маленького сына. Разозленный и оскорбленный лживостью Е. Альбац, я достал справочник, называющийся "Положение детей в мире", изданный в 1991 году издательством "Юнисеф" при ООН, и тщательно изучил его. С клеветниками ведь тоже надо бороться умело. Все страны в таблицах справочника поделены на четыре категории: с очень высоким коэффициентом детской смертности, с высоким коэффициентом, со средним и с низким. СССР с 1960 по 1989 год находился в разделе "Средняя детская смертность" рядом с Югославией, Южной Кореей, Румынией, Ливаном, Объединенными Арабскими Эмиратами. Лучше, нежели в СССР, положение было в 40 странах, хуже в 88-ми. У большинства африканских, азиатских, южноамериканских стран (Мозамбик, Эфиопия, Бангладеш, Уганда, Боливия, Перу, Гондурас и т. д.) детская смертность, по данным ООН, была в 3-4 раза выше, чем в СССР. На острове Занзибар, в котором, по словам Альбац, "смертность была ниже, чем в СССР", коэффициент смертности был в 1960 году выше, чем у нас, в 5 раз, а в 1989 году в четыре раза.
Помню, как эта лгунья однажды очень досадила своими провокационными вопросами во время избирательной кампании Е. М. Примакову. А он ведь арабист и язык арабский знает прекрасно. И когда дама окончательно "достала" его, Евгений Максимович прямо-таки рявкнул: "А Вы, Евгения Альбат..." Та аж взвизгнула от негодования. Я думал, что Примаков оговорился, но потом выяснилось, что словом "альбат" в арабском языке называют просто-напросто собаку женского пола, то есть суку.
Ну, облаяла эта Альбац в очередной раз Советский Союз, оклеветала историю. В суд подать невозможно -
Нет, нужен Суд чести для профессиональных папарацци. Как только скажут, что в середине 70-х детская смертность у нас была похлеще, чем в Занзибаре, или что в те времена полстраны сидело в лагерях - сразу надо лишать права выступать, печататься, открывать на публике рот.
* * *
А вот мое впечатление о передаче Ирины Колесниковой, которую я услышал 3.III.2001 по радиостанции "Свобода". Речь шла об актрисах кабаре тридцатых годов. Вспоминала некая престарелая одесситка Мальвина Швидлер:
"Ну, конечно, Крис-Гонорская была знаменита на всю Европу. Певица без голоса, но красива была, как бестия, и такой уверенности в себе, что голос ей был не нужен. Она в ожидании номера всегда сидела за кулисами в одних трусиках. Во время войны в Киеве сделала блестящую карьеру, вышла замуж за какого-то очень важного немца.
А блистательная Клара Юнг! Она была еврейской актрисой сначала в США, потом в Восточной Европе и, наконец, в России. В то время все увлекались футболом, и за одну ее песенку Клару буквально носили на руках: "Я футболистка, с мячом играю, ножки раздвину - гол пропускаю!" Однажды эта Клара Юнг, которой не разрешил в России гастролировать какой-то крупный чиновник, пришла к нему в шубке. Он ее принял, она скинула шубку, а под шубкой - ничего! Через пятнадцать минут она получила право гастролировать по всей России!"
Ах, если бы Вы слышали, с каким нутряным придыханием и благоговением ведущая передачи слушала откровения Мальвины!
Да, племя Моники Левински остается верным себе... Впрочем, почему Моники Левински? И сама Моника, и Клара Юнг, и Крис-Гонорская, и Мальвина Швидлер, и все остальные "футболистки" - дочери их древней праматери Эсфири, очаровавшей варвара Артаксеркса и спасшей еврейский народ от очередных гонений... Отсюда и праздник Пурим, отмечаемый евреями 8 марта, и все передачи о кабаретных женщинах были посвящены этому женскому дню.
* * *
Профессору Литературного института Мариэтте Омаровне Чудаковой.
Мариэтта Омаровна!
Поскольку последние годы Вы не публикуете ничего написанного Вашим литературным пером, а может быть, и вообще ничего не пишете, то я с особым интересом слушаю всегда все, что Вы говорите. Появился этот интерес у меня с той поры, когда Вы, будучи членом Президентского совета при Ельцине, за несколько дней до русского Холокоста (3-4 октября 1993 года) потребовали от колеблющегося властолюбца: "Действуйте, Борис Николаевич!"
Я вспомнил об этом знаменитом афоризме, когда недавно увидел Вас на телевизионном экране во время истерики, в которую впала демократическая интеллигенция по поводу российского гимна. Лицо Ваше во время этой тусовки, организованной, по-моему, Нико Сванидзе, было очень живописным. Сеть угрюмых львиных морщин прорезала его, глаза Ваши глубоко ушли в глазницы, волевой рот был сжат в струнку, да так, что губы стали бескровными. "Что означает возвращение гимна, - словно Кассандра начали Вы свою речь.
– Это первый шаг к возвращению того времени, когда я сидела в метро и закрывала от соседа книгу, которую читала. Чтобы он не увидел, что я читаю, и не донес в КГБ".