Журнал Наш Современник №8 (2002)
Шрифт:
И вот мы ставим свои подписи — Куличкин, Лощиц, Сегень, отец и сын Лыкошины. С этой минуты мы, хоть и не такие полноценные, как игумен Даниил, но все же — паломники. Нас подключают к общей группе, довольно большой. В прошлые годы на Пасху в Иерусалим прибывало от шестидесяти до восьмидесяти паломников. В этом году хлынул целый поток — 260 человек.
Американцы просто запретили своим гражданам приезжать в Израиль. Европейцы не рекомендовали. А русские втрое увеличили число паломников. Едут с радостными лицами: “Есть возможность побывать там и не видеть ни американцев, ни европейцев! Красота!”
Можно сказать,
Только, в отличие от осени 2001 года, сейчас с нами не было Эдуарда Федоровича Володина, раба Божия Иадора, нашего незабвенного друга, покинувшего мир сей. Как же он мечтал побывать в Иерусалиме!..
Теперь мы едем впятером, без нашего дорогого Федоровича. Отец Иоанн, высокий, с орлиными бровями, с длинной и серебристой бородой, похожей на меч, дает нам благословение. Мы садимся в автобус.
ЗЕМЛЯЧКА
Первая встреча с Израилем происходит еще до того, как самолет приземлится в аэропорту Бен-Гурион. И не во время полета. И даже не в тот миг, когда вы ступите на борт самолета. Еще раньше. Прямо в аэропорту Шереметьево. Здесь нас распределяют между собой представители израильских спецслужб. Они обязаны выявить среди пассажиров возможных террористов. Вдруг кто-то из нас приставит нож к горлу стюардессы и скажет:
— Меняем курс! Летим не в Сочи, а в Израиль!
Впрочем, мы и так летим в Израиль, и потому надо выяснить, дозволенное ли количество взрывчатки лежит у нас в чемоданах. Мне достается пышнотелая представительница лет тридцати, она слегка нервничает, но всем своим видом показывает, что ей о тебе известно почти все, а что не известно, так она сейчас тут прямо и разузнает. На карточке имя — Елена Самойловна Залкинд. По всему видно, что пятерку по русскому на выпускных экзаменах она получала в советской школе. Подробно разведав все о содержимом моего чемодана, она переходит на более лирические темы:
— У вас есть в Израиле родственники, друзья, знакомые, любимые женщины?
— Только один знакомый человек — архимандрит Елисей.
— Это еще кто такой?
— Начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме.
— Важная птица, ничего не скажешь!.. А где вы будете жить?
— Там, в миссии.
— Стало быть, вы тоже паломник?
— Именно так.
— Ладно, кончайте морочить мне голову! Я понимаю — эти безумные старухи, которые лезут и лезут к своим так называемым святыням. А вы-то — внешне вполне цивилизованный молодой человек. Вы что, скажете, что и впрямь во все это верите?
— Верю.
— Свихнуться можно!.. Александр Юрьевич! Ну не забивайте мне баки!.. Ладно, продолжим. Скажите, почему вы выбрали именно это время для поездки в Иерусалим? Почему не приезжали раньше?
— Так Господь дал.
— А нельзя ли получить более вразумительный ответ?
—
Закатывает свои черные, как маслины, глазки:
— Офонареть можно!.. В каких арабских странах вам приходилось бывать?
— В Египте, Сирии и... и — все, — чуть было не назвал я Ирак.
— Ну и чем же вы занимались в Сирии?
— Посещал христианские святыни.
— А они что, там есть?!!
— Разумеется. Глава Иоанна Крестителя, монастыри в Маалюле и Сейднайе, все, что связано с апостолом Павлом, Лаодикия, монастырь Симеона Столпника...
— И эти дикари все это не разрушили?
Я только развожу руками.
— Так, ладно. А кто вы по профессии?
— Книги пишу.
— Книги пишут писатели.
— Вот я и есть... Уж не обессудьте...
— Ну-ка, расскажите мне содержание.
— Содержание чего?
— Ваших книг.
— У меня их много. Например, я описывал крестовые походы.
Далее становится легче. Я увлеченно рассказываю ей о Ричарде Львиное Сердце, о Готфриде Бульонском, о взятии крестоносцами Иерусалима, у нее начинают слипаться глаза, и наша землячка в итоге вынуждена признать меня не самым опасным пассажиром “Божьих авиалиний”. Допрос окончен. Бедная Леночка! Она родилась так поздно. Ну почему ей не достались сладостные двадцатые годы двадцатого века, почему я не белогвардеец и не попал к ней на допрос в Крыму!..
А впрочем, быть может, это лишь мое пылкое воображение, отравленное чтением книг о русской истории минувшего столетия.
EL-AL
Израильские авиалинии так и называются — Божьими. EL — это Божьи, а AL — это Air Lines. EL-AL. Ласковое такое, колыбельное слово — эляль. Пролетев туда и обратно, я признал израильскую авиакомпанию одной из лучших в мире. Необычайно вежливые, улыбчивые стюардессы. Правда, слегка напуганные. В полете предлагают вам все, что пожелаете. Ножи, вилки и ложки не пластмассовые, чего я терпеть не могу, а железные. Еда очень вкусная, а главное — только здесь меня впервые в жизни спросили, желаю ли я обычный обед или постный. И когда я ответил, что постный, на сиденье мне приклеили бирку, чтобы не перепутать с кем-то, кто не постится в Страстную неделю.
Нигде такого не бывает! У нас в России этого нет. Только представьте, что вы летите из Москвы в Петербург, а по радио вас оповещают:
— Дорогие братья и сестры! Мы помним, что идет Великий пост, но среди пассажиров могут быть люди, которые по здоровью своему или по иным причинам не в состоянии соблюдать посты, установленные Святой Православной Апостольской Церковью. Просьба к таким пассажирам заблаговременно оповестить стюардесс, чтобы те предложили им скоромный обед.
О таком можно только мечтать на страницах журнала “Новая книга России” или газеты “Русь Державная”! А между прочим, ничего особенно дерзкого в таких мечтаниях нет. Ведь могли бы на израильских авиалиниях спокойнейшим образом не учитывать, постишься ты или не постишься. Не хочешь — не ешь. Скажем, семь лет назад летел я в Иорданию, и точно так же шла Страстная седмица. Я робко спросил, есть ли вегетарианский стол. Мне ответили, что есть обычные обеды и есть отдельно для евреев — кошерные. Как все перепутано в этом мире!