Журнал Наш Современник №9 (2003)

Журнал Наш Современник

Итак.

Расчет: активность — 73 %, «да» — 36 % , «нет» — 37 %, воздержалось — 27 %, относительная поддержка Ельцина — 49 %.

Реальный результат по активным регионам: активность —73 %, «да» —35%, «нет»—38%, воздержалось — 27 %, относительная поддержка Ельцина —48%.

Как видим, совпадение практически полное.

А теперь для еще большей наглядности — те же показатели, но уже по округам (также русским), в которых активность составила менее 60 %: активность — 58%, «да» — 35 %, «нет» — 23 %, воздержалось — 42 %, относительная поддержка Ельцина — 61 %.

Обращаю

ваше особое внимание на то, что абсолютная поддержка президента (от списочного состава избирателей) в обоих случаях одинакова — 35 %; вся разница итогов обусловлена исключительно различной активностью.

Между этими двумя противоположными группами округов лежит вся страна с массой нюансов, которые и дали окончательный результат. Но анализ крайних случаев наглядно высвечивает сквозную тенденцию: чем выше была активность населения при голосовании, тем меньшей поддержкой пользовались президент и его политика. Нужно разобраться, в чем здесь дело, какие объективные и субъективные факторы повлияли здесь на активность.

Перечислю все округа с активностью свыше 70 %. Это Белгород, Воронеж, Калуга, Кострома, Курган, Курск, Пенза, Псков, Рязань, Смоленск, Тамбов. Диапазон активности — от 70,4 % (Кострома) до 78,5 % (Рязань). Из этих 11 областей по первому вопросу поддержали лично Ельцина только Калуга, Кострома и Курган и ни одна не поддержала по второму вопросу.

А теперь пассивные (меньше 60 %) регионы: Приморье, Хабаровск, Астрахань, Иркутск, Кемерово, Магадан, Мурманск, Сахалин, Тюмень. Все 9 регионов поддержали Ельцина по первому вопросу, и лишь Кемерово ответил «нет» по второму. Диапазон — от 55,1 (Приморье) до 59% (Тюмень).

А теперь я предлагаю вам сличить результаты на двух крайних полюсах активности — в Приморье и в Рязани. В Приморье абсолютная поддержка Ельцина составила 35,4 %, что при активности в 55,1 % дало относительную поддержку в 64,3 % (значительно выше средней по стране). В Рязани же, хоть абсолютная поддержка оказалась выше, чем в Приморье — 39,1 %, благодаря высокой активности избирателей относительная поддержка не дотянула до половины и составила 49,8 %.

Я думаю, что даже на слух вы заметили различие между активной и пассивной группами регионов. В первой все области, за исключением Курганской, — это Центральная Россия, исконно русские места с высоким удельным весом аграрного сектора экономики (но Курган — также земледельческий район). Во второй группе все регионы, за исключением Астрахани, относятся к Сибири, Дальнему Востоку, Крайнему Северу. Это преимущественно окраинные сырьевые регионы с развитой добывающей промышленностью, претендующие на статус свободных экономических зон, рассчитывающие на выгодную внешнеэкономическую деятельность…

…Выше я перечислил русские края и области. В них мы либо выиграли полностью или частично (27 регионов), либо, на наш взгляд, вполне реально могли рассчитывать на успех. Остаются регионы, где наше поражение и успех президента были в данной ситуации практически предопределены. Как это ни горько признать, но это промышленные области Центральной России и Урала, в которых проживает львиная доля населения, сосредоточен огромный отряд индустриального рабочего класса, крупнейшие культурные и научные центры. Москва и Петербург с областями, Ярославль, Тула, Нижний Новгород, Самара, Екатеринбург, Пермь, Челябинск и другие. То есть мы однозначно проиграли именно там, где, согласно всем теоретическим представлениям, сосредоточена главная социальная база коммунистической партии.

В чем дело — устарели ли теории, мы ли утратили представление о реальных интересах своей потенциальной базы,

или действуют какие-то иные, не вполне ясные факторы?

Очевидно, здесь сыграло роль и первое, и второе, и третье, но ясно лишь одно: если мы не разберемся в этих вопросах на теоретическом и практическом уровне, не обновим свой программный и тактический арсенал, на нас можно будет ставить крест как на коммунистической и даже просто левой партии. Нельзя игнорировать новые реальности и отделываться объяснением, что рабочий класс и население крупных городов подкупаются и подкармливаются режимом. Да, это происходит, но почему такое стало возможным? Почему класс, про который мы не уставали повторять, что он по самой своей природе — коллективист, органически восприимчивый к социалистическим ценностям, дал втянуть себя в процесс разграбления общенародного достояния? И почему крестьянин, традиционно определяемый как потенциальный мелкий буржуа, в массе своей быстро раскусил опасность реставрации частной собственности на землю и выступил против разрушения крупных коллективных хозяйств, против денационализации земли и, следовательно, против политики ельцинского режима?..

…Подводя итог урокам референдума, следует сказать, что он выявил скрывающуюся за средними цифрами весьма противоречивую и пеструю картину общественных настроений, социальных и региональных различий, межнациональных проблем. Он выявил также слабости и недоработки как оппозиции в целом, так и коммунистов нашей партии.

Мы не сумели пробиться в государственные средства массовой информации и недостаточно влияли на Советы в этом направлении.

Мы не сумели добиться должной активности наших потенциальных сторонников в силу собственных колебаний и применения не самых эффективных средств агитации и пропаганды.

Наконец, мы не сумели противопоставить Ельцину никакой серьезной альтернативы в личностном плане. Социологические исследования накануне референдума показали, что «личная харизма» Ельцина принесет ему голоса лишь 10—15 % граждан, готовых поддерживать его всегда и в любых обстоятельствах слепо и безоговорочно, и еще 20—25 % намерены голосовать за него, ибо не видят ему личной альтернативы. Таким образом, нам не хватает сегодня не только ясной, доходчивой программы, но и лидеров, способных в глазах народа ее эффективно осуществить.

И последнее. В ходе подготовки к референдуму мы допустили очень существенную ошибку тактического и психологического плана — стали культивировать среди своих сторонников шапкозакидательские настроения, убеждать друг друга, что у Ельцина нет никаких шансов и получит он, дай бог, 20% голосов в свою поддержку. И это при том, что за неделю до 25 апреля в нашем распоряжении имелись результаты надежных социологических опросов, довольно точно предсказывающие будущие итоги. Вот данные прогноза, датированного 19 апреля. По первому вопросу: «да» — 60 %, «нет» — 40 %. Но мы продолжали твердить о своем грядущем успехе, рассчитывая тем самым переломить настроение масс в свою пользу. Но вместо этого, похоже, лишь дезориентировали себя и своих сторонников. Отсюда то состояние растерянности и подавленности, если не шока, в котором оказалась оппозиция в понедельник 26 апреля…

Ельцин… после референдума отвел от себя непосредственную угрозу импичмента, сохранил практически безраздельный контроль над СМИ и, самое главное, полную свободу рук для дальнейшего ползучего разваливания государства и его экономики.

Оппозиция же, тесно связавшая свою судьбу с судьбой парламента и Советов вообще, имеет взамен некоторую гарантию на ближайшее время от репрессий, но по-прежнему не имеет никаких рычагов влияния на правительственный курс.