Журнал "Полдень XXI век" 2005 №1
Шрифт:
Когда она вошла, похожая на ученого-энтомолога, в комбинезоне с кучей карманов, из которых торчали пробирки, заткнутые специальными пробочками с отверстием для доступа воздуха, с трубочками спирососа, свисавшими из сумочки на боку, попугай крикнул фельдфебельским голосом:
— Спросите ваши души!!
Я ей рассказал о своих опытах, но она была равнодушна к социуму тараканов, ее интересовали индивидуальности.
— Ты можешь строить социологические модели, наблюдая за тараканами, — предложил я.
Мне как-то
— У меня есть дела поинтереснее, — сказала она. — Скоро они узнают!
Я понял, что «они» — это мы с Мачиком и всей честной компанией.
То есть, нечестной.
В смысле нечестной.
— Посмотри, — она вытащила пробирку из кармана. В пробирке сидел таракан, такой же, как и все.
— Когда-то он был Тимирязевым, — сказала она.
Таракан Тимирязев глянул на меня из пробирки, как мне показалось, надменно.
— Удача… — пробормотал я. — И что ты с ним будешь делать?
— Есть планы, — неопределенно проговорила Сигма. — Я должна сначала закончить теорию.
— Чего-о?? — удивился я.
— Теорию души. Я уже почти все знаю. Вот послушай.
Сигма уселась по-турецки на тахту и принялась рассказывать мне свою теорию души.
По словам Сигмы, Господь Бог, сотворив человека и всю живность, одухотворил их и наградил душой. Все, что тогда имелось в наличии, получило душу, а душа означала ни больше ни меньше как возможность свободного творчества.
Да, всего лишь так. Возможность творить свободно. И прежде всего свою собственную жизнь. Поскольку людей тогда было немного, Бог расселил души во всем, что было — вплоть до каждой травинки.
Это и называлось Раем, когда у всех была душа.
А потом душ стало на всех не хватать, сейчас в мире большой дефицит душ. Время от времени, когда Господу Богу это надоедает, он уменьшает количество особей на Земле, пользуясь войнами, эпидемиями, массовыми репрессиями и разного рода стихийными бедствиями…
— Слушай, ты это серьезно? Про Бога и вообще… — не выдержал я.
— Дурак! Ты это можешь объяснить по-другому? Не хочешь слушать — не надо! — рассердилась Сигма.
— Хочу, хочу… Прости.
А дальше началась свободная циркуляция душ — рождения и смерти, переход душ от одних живых существ к другим. Люди размножались, и Господь Бог понял, что помимо души им нужно еще что-то, чтобы направлять ее движение. Душа была слишком спонтанна.
И Бог создал талант и стал давать его каждому человеку при рождении. Но, в отличие от души, талант смертен. Он может умереть вместе с человеком, а иногда и раньше. Талант есть у всех, даже у людей, лишенных души. Но каков этот талант, человек не знает. Дело души — вытащить его наружу.
То есть там очень серьезное взаимодействие. Душа выявляет талант, а он управляет ею. Конечно, не полностью, душа сохраняет вольность, но общий вектор
— А как же родители? Воспитание? — вставил я.
— Да, это тоже, — кивнула Си. — Наследственность и воспитание влияют. И вот когда эти четыре фактора находятся в гармонии и помогают друг другу, получается удивительный результат. Получается гений.
— Пушкин! — опять встрял я.
— Ну чего вы носитесь с Пушкиным? Чего? Да, Пушкин — гений, но зачем ломать стулья? Если хочешь знать, талант поэта, певца, художника — не главный в иерархии талантов. То есть, не самый редкий.
— А какой же?
— Талант жить, — сказала Сигма.
— То есть устраиваться?
— Джин, ты сегодня очень глуп, — сказала Сигма. — Поэтому я занятие прекращаю.
— Ну, Сигмочка! Ласточка! — взмолился я.
— Я такая же ласточка, как ты кардинал Ришелье, — сказала она. — Иди мой посуду.
Я вспомнил, что сегодня моя очередь мыть посуду, и поплелся на кухню, где застал мадам Полуэктову в компании двух румяных теток с ведрами и шлангами. Если бы не размеры этих шлангов, я бы подумал, что они тоже занимаются ловлей душ.
Но они занимались совсем другим. Они уничтожали тараканов. И вызвала их мадам Полуэктова.
— Вот хорошо, что вы пришли, Евгений, — сказала Полуэктова. — У вас тоже нужно продезинфицировать. Вся квартира должна быть обработана.
— Зачем?
— У вас ведь тоже есть тараканы!
— Есть, — кивнул я, вспомнив Иосифа. — Но они… нам нужны.
— Как это? Не спорьте, вот предписание ЖРЭУ, — и она потрясла в воздухе какой-то бумажкой.
— Ну, мы начинаем! — бодро сказала одна из теток и направила шланг на стену.
Из шланга полился поток мутной жидкости.
Я бросился обратно в нашу комнату.
— Си, тараканов выводят!
Си мгновенно подхватилась и стала собирать нашу тараканью лабораторию. Она и не подумала идти качать права и заявлять о неприкосновенности жилища, потому что к тому времени отношения с Полуэктовыми достигли полной враждебности. Дело уже не ограничивалось участковым, мадам Полуэктова подала на меня в суд, требуя лишить права на жилплощадь. Между прочим, в ее исковом заявлении фигуроровали и тараканы.
«…А также занимается искусственным разведением тараканов», — так она описывала наши опыты. Если бы она знала правду!
Си собрала наши стеклянные банки, обтянутые сверху марлей, в большую сумку, переложив их полотенцами, чтобы они не брякали, засунула в карманы спиротехнику и выпорхнула из квартиры, сообщив мне:
— Я буду в Ботаническом саду!
А я остался воевать с тараканами. То есть, прошу прощения, с тетками.
Несмотря на мои протесты, тетки вторглись ко мне и залили комнату вонючей жидкостью, так что я едва успел схватить клетку с попугаем и тоже сбежать в Ботанический сад.