Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1978-1979
Шрифт:
— В желудок-то это у вас попадет? — брюзгливо спросил он. — Или тут останется?
Акимов ненадолго задумался, решительно вздохнул и выпил коньяк. Он с минуту прислушивался к своим ощущениям, затем с сомнением проговорил:
— Попало, кажется!
— Еще бы! — сардонически засмеялся Кузовкин, тоже опорожнивший свою рюмку. — Это у вас и на дне морском, в безвоздушном пространстве получится. Знаю я вашего брата.
— Напрасно вы так думаете, — обиделся Акимов.
— Чего
— И почему именно ко мне? — затосковал он. — Тридцать лет без «чепе», и на тебе, пожалуйста. Ведь каждый обязательно подумает, почему именно в мою квартиру? А с Еленой как теперь объясняться буду?
Они чокнулись и выпили.
— Отправить бы тебя сразу в милицию, — мечтательно произнес Кузовкин.
Акимов молча переживал бесконечную глубину своей вины. Глаза его заметно посоловели. Он моментально опьянел, как бывает с людьми, очень редко употребляющими спиртное.
— Товарищ Вася! — сказал он с выражением. — Не переживайте так. Завтра мы к ней всей лабораторией, честное слово… Хотите, прямо перед ней опыт повторим.
— Повторишь, пожалуй, — проворчал Василий Алексеевич. — Вот попадешь в следующий раз в зоопарк, там тебе тигры живо голову оттяпают…
Он опять слегка замечтался и снова налил рюмки.
— Ты не устал крючком-то стоять, экспериментатор? — спросил он, начиная понемногу проникаться сочувствием к Акимову.
— Да нет, сам удивляюсь, — ответил Акимов, поворачивая из стороны в сторону головой, — Ощущение такое, будто подвешен в воздухе. Опоры никакой не чувствую, но вроде ничего. Даже удобно. Только шея слегка затекает.
— Шея — это ничего, — сказал Василий Алексеевич. — Шею тебе и так надо намылить.
Они чокнулись и выпили.
— Ты ошибаешься, Вася! — горячо возразил Акимов. Язык его слегка заплетался. — Это же эпохальное открытие. Ты просто не понимаешь всей важности этого эксперимента. Это же переворот в науке!
— А вот как не вытащат тебя из стены твои приятели, что будешь делать, Архимед? — сказал злорадно Василий Алексеевич. — Так и придется до конца дней своих из штукатурки лекции о пространстве читать. А еще, — он даже хрюкнул от удовольствия, — не дай бог, под обоями клопы заведутся.
Посмаковав слегка эту мысль, Василий Алексеевич почувствовал себя немного отомщенным.
Акимов укоризненно посмотрел на него.
— Ты, Вася, хороший человек, но ты номенклатурный индивидуум, — последние два слова он произнес со значительными затруднениями. — Не хватает в тебе творческого полета фантазии.
— Не знаю, чего там у меня не хватает, а вот ты, гляжу, как раз наполовину отсутствуешь, — убежденно сказал Кузовкин. —
Акимов опять засмущался и вздохнул.
— Вообще-то я с самого утра ни крошки во рту не держал. Все как-то некогда…
Кузовкии поднялся из своего кресла, пошел на кухню и притащил большую миску с салатом, приготовленным еще с утра специально к приходу Елены Николаевны, и кусок хлеба. Положил все это на столик и придвинул к стене.
— Спасибо большое, — вежливо сказал Акимов и съел салат. — Вы уж извините меня в этом деле.
Он уже протрезвел так же быстро, как и поддался действию алкоголя, и сразу же перешел на «вы».
— А вы сами почему не ужинаете?
— Аппетита нет, — буркнул Кузовкии.
Раздался странный чмокающий звук. Свет в комнате слегка потускнел, фигура Акимова на стене заколыхалась. Он негромко ойкнул от неожиданности. Свет мигнул раз, другой и загорелся так же ярко, как и прежде.
— Что еще такое? — с тревогой произнес Василий Алексеевич.
— Не знаю, — немного испуганно ответил Акимов. — По-моему, я опять передвинулся.
Василий Алексеевич подошел к нему поближе и, к огромному своему изумлению, увидел, что между стеной и туловищем Акимова теперь есть зазор шириной примерно в два пальца. Теперь Акимов выступал не из стены, а прямо из воздуха.
Кузовкин почувствовал непреодолимое, почти мальчишеское желание сунуть палец в образовавшуюся щель и уже поднял руку, но вовремя одернул себя и спрятал руки за спину.
Акямов тоже очень внимательно изучал нынешнее свое положение и осторожно ощупал воздух там, где кончалось его тело.
— Не пускает, — сказал он через некоторое время
— Что не пускает? — поинтересовался Кузовкян.
— Да вот это самое и не пускает, — Акимов ткнул пальцем в щель. — Свет проходит, вот обои дальше видно, а палец нет. Какое-то неощутимое и упругое поле. Сильней нажмешь — отталкивает. Хотите попробовать?
— Обойдусь, — буркнул Василий Алексеевич, но заглянул, чтобы проверить, целы ли обои.
— Граница областей пространства переместилась от стены к центру комнаты, — продолжал Акимов. — Если так пойдет дальше, я окажусь как раз над вашим креслом. Интересно, как все это выглядит с обратной стороны?
Василий Алексеевич представил себе и поежился.
— Очень интересно, — фальшиво сказал он.
После этого разговор шел как-то вяло. Заметно было, что Акимов очень устал. В конце концов, с огромным трудом подавив очередной зевок, он осторожно предложил ложиться спать. Он так и сказал: ложиться, — будто ему оставалось надеть пижаму и почистить зубы. Василий Алексеевич уже не спорил и не огрызался.