Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1978-1979
Шрифт:
— Все в порядке. Желаю удачи.
Ильма зябко, со свистом втянул в себя воздух и встряхнулся; о кольчугу звякнул наплечный плат.
Ночь. Три часа ноль-ноль минут. Пятое апреля тысяча двести сорок второго года. Окрестности восточного побережья Чудского озера.
Историк рассчитывал захватить и вчерашний день; в планы его входило проследить ход событий с самого начала: глубокая разведка отрядов Домаша и Кербета, столкновение их с передовыми силами Ливонского ордена, смерть Домаша, отход русского
Но ему отказали: немного отличались от нормы показатели его психодинамического баланса. Этого оказалось достаточно, чтобы ограничить срок его пребывания во времени. Историк подумал, что в конце концов он сможет провести добавочную экспедицию, и покорился.
Сейчас, стоя в темноте, он еще раз проверил снаряжение: поправил на голове помятый остроконечный шлем, оглядел старую иссеченную кольчугу, вытащил и засунул обратно в ножны длинный меч с простой крепкой рукоятью; щитом он не пользовался, щит только мешал ему, как, впрочем, многим опытным бойцам древности, в руках которых меч становился и лучшим из щитов.
Ильма Кир придал лицу угрюмое и усталое выражение и, не прячась, пошел в ту сторону, где слышал звук сломавшейся ветки Черные безлистые скелеты деревьев торчали из белеющего рыхлого снега, и среди них порой гулко разносилось карканье одинокого бессонного ворона. Дыхание еле заметным вьющимся облачком вырывалось изо рта.
Впереди внезапно раздалось удивленное «эй!», и молодой голос громко окликнул:
— Кто? Остановися!
Ильма замер и вытянул шею, оглядывая лес. Меж стволов мелькнул колеблющийся свет.
— Я! — крикнул он охрипшим от быстрой смены температур голосом. — Хто тамо?
Из тьмы появились две настороженные фигуры, одна из них поднимала над головой пылающий факел.
Перед Ильма стояли русские воины, снаряженные так же, как он сам, с той разницей, что доспехи младшего из них, юноши лет восемнадцати, выглядели новее, были лучше и дороже. Его спутник, огромный бородач с факелом в руке, остановился немного позади.
Юноша, не снимая ладони с рукояти меча, надменно оглядел историка с головы до ног.
— Што зде дееши? Кой еси? — властно и резко спросил он. Ильма удовлетворенно хмыкнул про себя: контакт состоялся.
— Савва есмь воин, с Копорья, — свободно ответил он. — К князю иду, ко Ярославичу, на сечу. А ты кто есь?
Ноздри юноши гневно вздрогнули.
— Дерзко речешь! — сказал он, угрожающее приблизив лицо. — На сечу, глаголеши? Еда ведаю про то, может, лазутник и послух Бирьеров?
«Сын какого-нибудь воеводы, — мелькнуло в голове у историка. — Нужно оскорбиться».
Лицо Ильма исказилось, он отступил на шаг и потянулся к ножнам.
— Лазутник! — крикнул он. — Ой, зрю я, высок ты под князем, голощекий,
Юноша побелел от ярости и, шагнув вперед, выхватил свистнувший меч.
«Вот повезло, — с раздражением подумал Ильма. — Как бы не пришлось возвращаться».
Историк пригнулся и вытащил свой меч.
Бородатый великан, до того момента спокойно наблюдавший сцену, неподвижно стоя с факелом в стороне, внезапно ожил.
— Не по нраву то придет князю, — не меняя позы, проронил он. И от одних этих слов утих гнев юноши.
Он зло сверкнул в полутьме глазами и обернулся.
— Зри, Кербет, — сказал он. — Негодный сей брань мене речет дерзку!
«Кербет!» — с удовольствием отметил историк и еще раз оглядел воеводу, решив позднее, когда встанет солнце, рассмотреть его получше.
— Негоже, братия, биться соплеменникам, егда вороги домы наша топчут. Супротив супостата мечи подымайте, — проговорил тот, нахмурившись. — Идем, княже, пора.
Историку захотелось сесть на снег и расхохотаться.
Князь! Князь Андрей, брат самого Невского… Можно было раньше догадаться; хотя кто бы мог подумать — бродящий по ночному лесу, с одним только спутником…
Так или иначе, сказал себе Ильма, в первом контакте ты наткнулся на двух высших военачальников — редкая удача.
— Прощай мене, княже, — наконец неловко пробормотал он. — Коли б ведал я…
Андрей, не поворачиваясь к нему, кивнул головой.
Гуськом все трое вышли к озеру и пошли по берегу узмени на запад, впереди молодой князь, немного позади и правее — Кербет, за ними обоими шел историк, оглядываясь по сторонам.
Они вышли на берег, и взгляду Ильма открылось бескрайнее темное ледяное пространство, сливавшееся вдалеке с чуть более светлым небом. В лицо ему ударил порыв пронзительного холодного ветра.
Князь и Кербет стояли на берегу.
В уже светлеющей ночи, сквозь голые ветви деревьев, сияло пламя бесчисленных костров в лесу. Лагерь был полон сидящих, бродящих, переговаривающихся людей. Можно было поразиться многообразию их одеяний и оружия: от кольчуг и панцирей до армяков; от шлемов с платами — до простых шапок; от мечей и копий — до дубин и рогатин.
Многие сошлись в этом месте на сечу с супостатом под знамена князя, имя которого гремело по всей Руси, — тут были из Новгорода и из Переяславля, из Пскова и Суздаля.
Они пришли, чтобы защищать не княжескую власть и не лавки городских купцов, вся Русь лежала за их широкими плечами — будто протяжная и печальная песня, словно святой в нищенском рубище, почерневшая от дыма пожаров, кровью щедро политая…
Князь Андрей и Кербет отправились искать Невского, историк попытался увязаться за ними, но воевода только нахмурился и сказал: «Пош-то?»