Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год
Шрифт:
— Начнем перебазироваться, ребята?
Надо разобрать кран, перевезти к другому дому, потом опять собрать. Двадцать два дня займет эта перебазировка...
Паша, задрав голову кверху, долго глядел на железную громадину.
— А что, если в целом виде его перетащить? — сказал он задумчиво. — Трактором?
Неля хихикнула и дотронулась ладонью до его лба.
— Температура вроде нормальная!
— Мы буровые вышки по тайге тягали, — отведя ее руку, продолжал Паша. — А
Пошли к главному инженеру. Инженер сказал, что вообще-то кран не должен упасть, если опустить стрелу. Но никто ведь до сих пор краны не перевозил на санях. Рискованно.
— Риск — благородное дело! — кипятился Паша. — Никто не перевозил, а мы возьмем да перевезем. Надо же кому-нибудь начинать!
Решили везти. Уж очень он нужен был, этот кран, на новом объекте...
Весь поселок сбежался поглядеть. Два запряженных в сани трактора тихонько тронули кран с места. А ребята шли по сторонам дороги, поддерживая его для страховки тросами.
— Пошел! Пошел! — ликовал Паша.
Вместо двадцати двух дней монтажники переправили кран за два часа!
На другой день Пашу Фомина вызвали в контору.
— Ты? — удивленно уставился на него Василий Прохорович.
— Я! — самодовольно приосанился Паша.
— Ну, садись, будем оформлять документы на рационализаторскую мысль, — пригласил его к столу начальник отдела кадров и собственноручно пододвинул стул. — Фамилия, имя, отчество? Образование?
— Ремесленное училище, — сказал Паша и, подумав, добавил: — Да четыре стройки. Эта — пятая.
На пятой Паша осел основательно. Сперва все говорили, что его держит премия. Но вот получена и премия, а Паша не уезжает. И только, пожалуй, Неля Сорокина да монтажники догадываются, почему...
Пропуск
Леша Бутаков везет цемент. Ночью бушевала метель, и дорогу сильно завалило снегом. Чуть свернешь с колеи — доставай лопату!
Тесно машинам на такой дороге, не разминешься. Ползет Леша со скоростью пешехода. То и дело приходится залезать колесом в глубокий снег и останавливаться, пропуская встречные автомашины.
А цемент ребятам нужен позарез. Без него все дело стоит. На трассе теперь только и разговоров, что о цементе...
— Ты там не чухайся! — наказывали бетонщики.
«Не чухайся!» Как будто от него зависит!
А тут еще, как назло, метель разгулялась.
В зубах у Леши с утра навязли стихи Коли Сытенького, дружка, тоже шофера из двенадцатой мехколонны.
Стороною бегут перелески,
Вдали синеет тайга.
Нелегко шоферу в поездке,
Коль застигнет в пути пурга...
Вот из-за пурги и вспомнились эти стихи. Наворожил вчера Колька, выстукивая их одним пальцем
Вот дьявольщина, опять ползут навстречу два «ЗИЛа».
Занесет, забросает вьюга
Колеи чуть заметный след,
И машины идут с натугой
Без дороги. Дороги нет.
Была бы дорога, так он теперь уже не одну ходку сделал. А тут, дай бог, только к вечеру до дому добраться...
— Эй ты, чучело! — зло окликнул Лешу толстогубый детина из кабины «ЗИЛа». — Сворачивай! Не видишь — золото везу!
Артемовская машина. Золотой концентрат на обогатительную фабрику.
— А у меня цемент! — обиженно огрызнулся Леша.
— Цемент? — шофер явно смягчился. — Ну, проскакивай скорее!
И сам свернул в снег, уступив дорогу.
Лешу вдруг осенило. Он открыл багажник, вынул тетрадь, в которой подсчитывал расход горючего, и, вырвав листок, остановился за поворотом дороги.
«Цемент», — вывел он крупными буквами. Поставил три длинных, как пики, восклицательных знака, приклеил листок на лобовое стекло.
Едет дальше. Навстречу бежит самосвал. Леша сигналит, не снижая ходу. Требовательно. Властно.
Шофер читает: «Цемент!!!» — и сворачивает, уступая дорогу.
Еще одна машина беспрекословно пропускает Лешу. Цемент! Цемент сам себе пробивает дорогу!
«Вот приеду домой, — думает Леша, — и расскажу Кольке. Пусть напишет про цемент стихи. Хорошие стихи получатся. Это уж точно».
Mopж
Автогрейдер залетел в грязь чуть не по самую кабину. Эта огромная машина выглядит сейчас беспомощной и неуклюжей. Кажется, нет такой силы, которая могла бы сдвинуть ее с места.
Гриша Саенко вылез из своей кабины. Он длинный, как жердь, костлявый.
— Эй, друзья милые, помогите! — кричит он ребятам, размахивая шапкой. — Дерните меня малость!
Трактористы подходят к автогрейдеру и молча топчутся возле лужи.
Ничего себе «малость»! Скоба, за которую цепляется трос, глубоко ушла в грязную жижу. Как до нее доберешься?
— Чего вы глаза вылупили? — с досадой бросает Гриша. — Тащите буксир!
И начинает расстегивать промасленный ватник. А холодно. Снег валит. Пушистые хлопья падают Грише на рубаху, набиваются в волосы.
— Нырять хочешь? — наивно спрашивает Володя Самсонов, зябко передернув плечами.
— Нет, дрова рубить! — хмуро роняет Саенко, стягивая сапог. — Не зимовать же мне здесь?