Журнал «Вокруг Света» №01 за 1967 год
Шрифт:
В этот момент я перебил Хиб-бияга:
— Когда ты начал рассказывать, я приготовился услышать, что там не обошлось без жертв.
— О да, да, но они были потом. Тем временем третий батальон закончил переправу, и настал наш черед. Лейтенант, отвечавший за переправу, сказал капитану Брауну:
«Эта старая лоханка слегка устала. Она с самого утра работает с перегрузкой. Не следует перевозить столько людей в один рейс».
Но капитан Браун не стал его слушать. Людей загоняли на паром, как сельдей в бочку.
Перед каждым рейсом Аб вскакивал на
«Паром слишком низко сидит в воде. Мне это совсем не нравится. Когда вы открыли стрельбу, лошади встали на дыбы, люди заметались, стараясь их удержать, и паром расшатался».
«Скажите это капитану. Он сам все знает».
Капитан Браун, случайно услышав слова Аба, ответил с раздражением:
«Остался один рейс, и я не нуждаюсь в дискуссиях на этот счет».
Аб все же еще раз рискнул доложить, что паром серьезно поврежден.
«Лошадям давно уже надо было привыкнуть к выстрелам, — огрызнулся капитан Браун. — Они достаточно часто слышали выстрелы».
«Как раз они-то и не слышали», — сказал Аб и вернулся к парому.
Он кое-как выкрикнул команду ослабить ремни и расстегнуть пояса. Из-за давки и гвалта многие ничего не расслышали.
Мы начали тонуть посредине реки. Вода уже вовсю плескалась под ногами, но, чтобы не вызвать паники, офицеры не предпринимали никаких действий. С берега река не казалась широкой. Теперь в наших глазах она была как Миссисипи. Через две минуты в этой старой посудине вода поднялась на ярд. Больше не было смысла скрывать положение вещей. Наконец-то капитан прикусил язык. А наш Аб вскочил на перила и приказал сохранять спокойствие, сбросить вещевые мешки и не раскачивать паром, если мы хотим добраться до берега. Затем он распорядился, чтобы умеющие плавать прыгали за борт, когда вода дойдет до пояса. Люди восприняли все это как нужно, но по их лицам было нетрудно догадаться, кто из них умеет плавать, а кто нет.
Паром, как человек, издал тяжелый вздох и пошел на дно в двадцати ярдах от берега. Плохо помню, что происходило в следующие пятнадцать минут. Вынырнув, я отплыл немного в сторону, чтобы можно было сориентироваться и принять нужное решение. Вода кишела мундирами цвета хаки. Вопли испуга, смех, проклятья — все слилось в один непрерывный монотонный гул. Я подплывал к тонущим и помогал им добраться до берега. Это было совсем не легким делом в нашей обуви и одежде. Наконец на поверхности реки не осталось ничего, кроме кормы парома, который теперь упорно старался всплыть. Капитана Брауна знобило, он чувствовал себя прескверно, и от его высокомерия не осталось и следа.
«О господи, — бормотал он, держась за голову, — что мне делать?»
Аб снова принял командование. Он построил людей и приказал произвести расчет, чтобы установить, все ли выбрались на берег. В первом отделении недоставало троих. Мы не стали дожидаться,
Из двадцати восьми вытащенных из воды удалось откачать только семерых. Один из ныряльщиков тоже не вернулся. Его тело нашли на следующий день плывущим вниз по реке. Он был посмертно награжден медалью, а его вдове назначили пенсию.
Хиббинг сделал паузу и затем добавил:
— Я знаю, что для вас все это по тем временам сущие пустяки.
— Нет, мне это не кажется пустяком, — отозвался Джо Бун.— Я попадал во Франции в приличные переделки, но большей частью мне пришлось служить в охране пленных в Бресте.
— Ну, а из-за чего же Аб начал скандалить? — спросил я.
— Из-за капитана, — глухо ответил Хиббинг. — Два офицера попытались представить Аба к награде за спасение миномета. Капитану Брауну это пришлось не по вкусу, и он стал распускать слух, что паром затонул по вине Аба. Якобы Аб, когда стоял на перилах и подавал команды, потерял равновесие и, чтобы не свалиться за борт, повис на тросе и вывел его из строя. Нашлись такие, кто согласился подтвердить слова капитана. Правда, большинство все равно считало, что паром был перегружен и что повреждения нанесли лошади, напуганные взрывами. Но с тех пор Абу больше не везло на службе. В этот момент в комнату вошел сам Пит и сказал:
— Мистер Томлинсон и мистер Буи. Ваши жены просили передать, что они зовут вас в последний раз. Они говорят, что такие единственные вечера в жизни случаются слишком часто и что, если вы не вернетесь в гостиницу через десять минут, они уедут в Филадельфию без вас.
Томлинсон и Джо Бун неохотно встали из-за стола.
— Боюсь, что я своими разговорами занял весь вечер, — сказал Хиббинг. — Ведь это все вздор по сравнению с тем, что вам, приятели, довелось пережить.
Когда мы остались одни, я спросил Хиббинга:
— Так, значит, Аб не был убит во Франции?
— Нет. Кстати, ты заметил, что на мемориальной доске написано: «Погиб при исполнении служебных обязанностей»?
— А как он погиб?
— Он был убит часовым при попытке к бегству из Ливенворта. Ему дали десять лет.
— Боже мой, каким славным парнем он был в колледже!
— Мне кажется, что Аб был таким только со своими друзьями. Но, вообще говоря, он был большим снобом, не правда ли?
— Не думаю. Разве что по отношению к некоторым.
— Он даже не узнавал своих друзей, когда встречался с ними в армии.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Кое-что было не так, как я сегодня рассказывал. Того капитана звали не Браун.
Я опять спросил, что он имеет в виду.
— Того капитана звали Хиббинг, — ответил он. — Да, это я был тем самым капитаном. И когда я прискакал к Абу, чтобы принять командование, он вел себя так, как будто никогда меня раньше не видел. Вот почему я столько лет держался в стороне, хотя мне очень хотелось здесь бывать. Ну, до свиданья.