Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год
Шрифт:
Окончание следует
Сокращенный перевод с английского А. Санина и Ю. Смирнова
Благосклонное «Море муссонов»
В знойном Персидском заливе, у западных его берегов, располагаются Бахрейнские острова. Археологические изыскания на этих островах позволили открыть остатки древних храмов, различных строений, в том числе и портовых складских помещений. Возраст построек составляет не менее пяти тысяч лет. Однако были обнаружены и более древние руины. Специалисты предполагают, что их возраст составляет восемь-девять тысяч
Этот историко-географический парадокс для Индийского океана не единичен.
То, что малайцы достигли Мадагаскара и основали там свои колонии еще в начале нашей эры, общепризнано. Поразительно другое — именно малайцы были «первооткрывателями» острова. А ведь с точки зрения элементарного «географического здравого смысла» Мадагаскар должны были открыть африканцы, так же как Бахрейнские острова — жители Персидского залива.
Но «логика истории» перечеркнула, казалось бы, очевидную «логику географической карты».
На происходившей несколько лет назад в столице Кении Найроби Международной антропологической конференции большое оживление вызвало выступление английского антрополога Энтони Кристи, изложившего свою версию о заселении Мадагаскара. Его гипотеза — настоящее пряное блюдо для романтиков и любителей приключений: в ней фигурируют и мятежный корабль, и восставшие рабы, и необитаемый остров. События, о которых говорил Кристи, имели место в IV веке нашей эры... На индийском парусно-гребном судне, отплывшем от берегов Явы, взбунтовались рабы-индонезийцы, среди которых были и женщины. Захватив корабль, повстанцы доверились ветрам и течениям, которые понесли его на запад. Через шесть недель на горизонте показалась земля с гористыми берегами. Это был Мадагаскар. Благополучно высадившись на остров, бывшие невольники основали поселение. Потомки первых поселенцев постепенно расселились по всему Мадагаскару... Нетрудно увидеть, что, объясняя заселение Мадагаскара случайностью, Э. Кристи своей гипотезой пытается «примирить» логику истории с логикой географической карты.
Но все же большинство исследователей считает, что заселение и Бахрейнских островов, и Мадагаскара слишком длительный и многоступенчатый процесс, чтобы объяснить его столь романтическими эпизодами.
А океанские течения и ветры «выступают» в поддержку именно этих исследователей.
В июле 1974 года мне довелось быть в Момбасе — морских воротах восточноафриканского государства Кения. Когда наш корабль на малом ходу шел по очень удобной гавани, навстречу нам плыли целые флотилии парусников. Здесь были и арабские доу с косыми парусами, и индийские одномачтовики с цветными парусами. Они спешили к выходу в океан, чтобы с попутным летним юго-западным муссоном плыть в Индию и к берегам стран Персидского залива. Прибыл же этот «москитный флот» в Момг басу несколько месяцев назад, когда над Индийским океаном господствовал зимний северо-восточный муссон.
Ветровой режим над Индийским океаном издавна создавал условия для дальних двусторонних плаваний протоиндийских мореплавателей. «Отлаженный» и неизменный «график» муссонов определяет и сезонную устойчивость поверхностных течений в Индийском океане.
Лето — наиболее благоприятное время для плавания от острова Ява к Мадагаскару с попутным Южным пассатным течением. Его длина составляет 3300, ширина 280 миль, а средняя скорость 1,5 узла. Если малайские мореплаватели не пользовались бы парусами и веслами, то им потребовалось около трех месяцев для плавания. С косыми парусами они могли пересекать океан в 4—5 раз быстрее, чем в пассивном дрейфе по течению. Таким образом, плавание на Мадагаскар в августе (примерно по 10° южной широты) могло занимать всего лишь около 20—30 суток. (В 1974 году на островах Каргадос, расположенных на пути к Мадагаскару, мне рассказали о дрейфе рыбаков, попавших в пассатное течение. Буквально через неделю рыбаки оказались у мадагаскарских берегов.)
Для возвращения с Мадагаскара требовалось больше времени. Моряки должны были плыть на север до экватора с попутным ветром и
Бахрейнские острова, судя по всему, были не просто приютом некогда доплывших до него людей, но настоящим перевалочным пунктом на морских дорогах, соединяющих Двуречье и Индию, — об этом свидетельствуют хотя бы найденные здесь купеческие печати индийского города Мохенджо-Даро, существовавшего в начале III тысячелетия до нашей эры в долине Инда. Еще при первых раскопках в Мохенджо-Даро был найден терракотовый амулет, на котором изображено судно, возможно тростниковое, с высоко поднятой кормой и носом, как у египетских судов одного из древних периодов. Найдены схематичные рисунки (как сейчас модно говорить, абстрактные) парусных лодок с крестообразной мачтовой опорой. Специалисты считают, что эти лодки из дерева с плетеным парусом предназначены для речного плавания, включая и плавания против течения. Долгое время подобные находки говорили только в пользу весьма высокого уровня речного плавания. Но открытие индийских археологов в 1956 году поставило все на свои места, дало исходную точку для реконструкции морских путей протоиндийских мореходов.
Далеко от берегов Аравийского моря был открыт морской порт Лотхал с огромным выложенным кирпичом доком, вполне сравнимым по величине с современными: 214X36 метров. Заметим, что даже у таких первоклассных мореходов, как финикийцы, подобных сооружений не найдено. Хорошо развитой речной системой Лотхал был связан с заливом Камбей. Однако в результате многовековой деятельности человека, вырубившего леса, реки этой системы обмелели, и от большинства из них остались лишь долины. Но, повторяю, несколько тысяч лет назад Лотхал имел, надежный выход в море. Здесь были обнаружены также изображения парусных судов, но судов морских — с острым килем. В древнем Лотхале, возникшем не менее 4700 лет назад, имелись обширные пристани и складские помещения. Порт экспортировал жемчужные раковины чанк, браслеты, бусы из полудрагоценных камней, ляпис-лазурь, возможно, лес, рис и другие товары.
Как показывают изображения на лотхальских торговых печатях, морские купцы из этого древнейшего порта побывали и в странах Восточной Африки, где их воображение поразили гориллы и мумии.
Таким образом, пожалуй, можно утверждать, что в начале III тысячелетия до нашей эры воды Индийского океана были ареной мореплавания. А открытие более древних портовых сооружений на Бахрейнских островах позволяет высказать гипотезу о том, что морские плавания в бассейне Индийского океана могли осуществляться еще в каменном веке.
Официальная история считала колыбелью мореплавания Средиземное море. Действительно, археолог Питер Трокмортон, работающий в Эллинском институте морской биологии (Греция), обнаружил у острова Докос остатки древнего корабля с грузом амфор, плывшего, по-видимому, от Кикладских островов. Специалисты считают, что корабль пролежал под водой около четырех с половиной тысяч лет. Археологические открытия последних лет на Крите говорят в пользу того, что трехмачтовые суда критян плавали в Средиземном море три с половиной — четыре тысячи лет назад. Можно первоначальную дату возникновения регулярного мореходства в Средиземном море отодвинуть, вероятно, до самого начала III тысячелетия до нашей эры, но не более. А в Индийском океане в это время уже существовали такие хорошо оборудованные порты, как Лотхал. И уж совершенно очевидно, что протоиндийские мореплаватели в том же III тысячелетии до нашей эры совершали переходы значительно большей протяженности, чем средиземноморские, и не в каботаже, а в открытом море. И в значительной степени рождению мореходства способствовали природные особенности, ветровой режим и течения Индийского океана.